Антон. Ты мне так и не рассказала, где была днём, я тебе названивал с работы, названивал, волновался. Смотри, Марго, если узнаю, что у тебя друг завёлся, я не прощу этого никогда, я собственник!
Марго. Да я у Лары была! Ты забываешь про наш возраст! Подругу навещала…
Антон. Навещать у тебя означает пойти и поплакаться в жилетку, наверное, опять обсуждала с подругой нашего несносного и непредсказуемого зятя.
Марго. Не более, чем других. И с тобой сразу хочется поспорить – наш зять как раз очень предсказуем. Если я буду приходить к нему в гости, чтобы увидеть единственную дочь и единственного внука только раз в месяц (не чаще!) и приносить с собой конверт с деньгами, причём, вручать лично ему, то я стану хорошей тёщей! Он пообещал даже мой портрет на стенку повесить, если я буду выполнять его условия.
Антон. Его условия не выполнимы! Даже я, мужчина и не такой чувствительный, как ты, не могу отказать себе в удовольствии видеть красивую мордашку нашего внука хотя бы раз в неделю.
Марго. А я считаю дни от субботы до субботы, живу с мыслью только о нём. Хорошо хоть, что наша дочь не послушалась своего супруга и выделила нам день в неделю для встречи с внуком.
Антон. Меня волнует, что какая-то Алёна царапает ему постоянно то лицо, то спину. Частный детский садик, а за детьми не смотрят как следует!
Марго. А помнишь, как Андрюшенька спросил меня в последний раз:
- Баба, кто тебе руку поцарапал? Алёна?
(Смеётся)
Антон. А мне, когда я укладывал его спать, он сказал, используя мои же слова: «Деда, я проверил, все детишки не пошли спать, детишки пошли гулять!»
Марго. Пока ребёнок очень приятный, характером в нас пошёл, в три года у него уже есть чувство юмора. Любит посмеяться, а смеётся так заразительно!
Антон. Да, нашему зятю в первую очередь не хватает улыбки на лице. За четыре года, что он женат на нашей дочери, я ни разу не видел, чтобы он улыбался.
Марго. Всегда надутый, как индюк! Всеми он недоволен, даже сына никогда не поцелует.
Антон. Интересно, наша Ирина когда-нибудь с ним разведётся?
Марго. Я вчера в газете прочитала удачные слова на эту тему: «Развод – это не экспромт! Ему надо посвятить годы брака!» (Смеются)
Антон. Смех сквозь слёзы! Зачем терять лучшие годы жизни? Совершила ошибку, вышла неудачно замуж – так исправь ошибку, разведись!
Марго. Во-первых, Ирина боится остаться одна. А во-вторых, она сказала, что боится испортить свой социальный статус.
Антон. Можно развестись тихо, никто и не узнает.
Марго. Может быть, так можно сделать в другой стране, но не у нас. У нас соседи всегда в курсе всех дел.
Антон. Скамейки возле подъезда надо спилить, легче будем дышать. Удивляюсь, когда бабки кушают или в туалет ходят, они сидят на этих двух скамейках с утра до поздней ночи. Проходишь, как сквозь строй!
Марго. Из-за места на этих скамейках ещё борьба идёт! Захочешь сесть – не сядешь…
Антон. Я видел дважды, как Ларе они выделяли место на скамейке, когда она приходила к нам в гости раньше, чем появлялись мы.
Марго. Они знают, что Лара работала учительницей. Они Лару даже любят, потому что она первого сентября после уроков лет двадцать сюда с цветами приходила и им раздавала, не жалея, и астры, и гладиолусы, и даже розы.
Антон. Жалко её, красивая женщина, умная, начитанная, а замужем была всего два года. Хорошо хоть, что дочь она удачно замуж выдала, не то, что мы.
Марго. Последние пять лет Лара не одинока, у неё есть друг, положительный мужчина, вдовец, зовут его Роман. По-моему, они успешно навёрстывают то, чем мы регулярно занимались в течение тридцати лет жизни.
Антон. Ты такая скрытная, никогда не рассказывала о том, что у Лары есть друг.
Марго. К слову не приходилось! А сегодня я их застала за любовной игрой: она была полураздетая в роли учительницы, а он в роли ученика лежал в постели наготове.
Антон. А ты какую роль исполняла?
Марго. Роль инспектора, которого не ждали! (Смеются)
Антон. Мы можем перенять их опыт! Только инспектор нам не нужен, я отключу даже телефон. (Подходит к телефону и что-то там подкручивает)
Марго. Тряхнём стариной! Чем мы хуже? Я ведь моложе Лары почти на пять лет!
Антон. (Подходит близко к жене) Ну, моя учительница, с чего начнём?
Марго. Нет, всё не то, так не годится, я не обезьяна, а творческая личность. Надо придумать что-нибудь другое, но пока я голодная, на ум мне ничего не придёт. Я чай пила, а к булочкам даже не притронулась. А ты пообедал, а посуду не вымыл… (Садится за стол и начинает есть булочку) Не торопи меня, Антон.
Антон. (Листает журнал) Ну, как булочка?
Марго. Я перестала получать удовольствие от этих булочек.
Антон. А что ты с ними делала? Их надо просто есть.
Марго. У тебя все мысли вокруг этого дела крутятся.
Антон. Ты придумала что-нибудь новое?
Марго. Да, я буду твоей козочкой, а ты моим пастухом. Пойду переоденусь, а ты возьми вместо кнута самую длинную линейку. (Выходит)
Антон. Ничего себе – козочка! Это зрелая коза! (Снимает рубашку, берёт длинную линейку в руки) Хоть бы сильно её не огреть в порыве страсти…
(Возвращается Марго в белом пеньюаре)
Марго. Пастушок, где тут сочная травка?
Антон. У меня на груди. (Марго приближается к мужу, начинает гладить и целовать его грудь, в это время раздаётся звонок в дверь) Это что ещё за козы пожаловали? Здесь больше не хватит места ни для одной козы.
Марго. Такой звонок, можно подумать, что эту приблудную козу преследует волк. Придётся открыть дверь и впустить её. Мы не раздеты… (Открывает дверь, входит Лара)
Лара. А чем вы тут занимаетесь? Я не помешала?
Антон. Чем могут заниматься мужчина и женщина, наполовину раздетые?
Лара. Марго, у тебя новый пеньюар?
Марго. Учитель не должен быть чересчур наивным и задавать так много вопросов!
Лара. Вы так давно женаты, я не ожидала, что в шесть часов вечера вы будете готовиться ко сну. Ты же, Марго, не до конца рассказала о том, кто ещё на тебя обижен.
Антон. Об этом она может говорить до утра.
Марго. Антон, иди в ванную, побрейся, искупайся и ложись, я минут через сорок пять освобожусь.
Антон. Хорошо, только кнут, ой, линейку мою, не трогайте и никуда не задевайте. (Уходит)
Лара. Сейчас с твоими соседями, с Ведерскими, поднималась в лифте, так они еле кивнули, а я ведь их сына учила…
Марго. Ты же моя подруга, а они на меня обижены после того, как побывали в театре на спектакле по моей пьесе.
Лара. Такая пьеса не могла не понравиться!
Марго. Пьеса моя им понравилась, но артистка, по их мнению, была словно замороженная, а режиссёр во вступительном слове ввёл их в заблуждение!
Лара. А ты оказалась виноватой! Ну, и людишки!
Марго. В переводческом отделе, в котором я проработала пятнадцать лет, тоже на меня сильно обиделись за то, что я отказываюсь продолжать делать переводы. Платили мне копейки. Я слепну, а им до этого дела нет! Денег, которые я зарабатывала, даже на одно приличное лекарство не хватит. Вся зарплата уходила на проезд…
Лара. Не бери близко к сердцу!
Марго. К пятидесяти годам я перед всеми провинилась! Я виновата, ты не поверишь, даже в том, что наша дочь Ирина оказалась способнее дочери наших лучших друзей. Их Мила училась на психологическом вместе с нашей Иринкой, наша дочка получила красный диплом, а их Мила – нет, так знаешь, какая обида! Многолетняя дружба из-за этого закончилась!
Лара. Какие люди завистники! Тебе со мной повезло: у меня нет такого чувства вообще! Меня родители правильно воспитывали, с детства внушали мне: «Не завидуй, а лучше порадуйся за других и добивайся собственных успехов в своей области…»
Марго. Я это ценю в тебе! Лара, а как на меня злятся представители фирмы «Цепкохват» – не поверишь!
Лара. А, это те, которые дорогую кухонную посуду выпускают! В ней можно жарить без масла и варить без воды, эта фирма повсюду себя рекламирует. Ты не купила у них посуду?
Марго. Я хотела купить одну кастрюлю, а не десять сразу, причём, потребовала не оценивать крышку отдельно от кастрюли.
Лара. Как это?
Марго. На кастрюле стоит цена и на крышке стоит цена, хорошо хоть, что ручки от кастрюли отдельно не оцениваются и не продаются! Короче говоря, их золотую кастрюлю я не купила. (Смеётся) Меня ещё угораздило попробовать кусок колбасы, поджаренной на их цепкохватской сковородке, ты бы видела глаза представителей фирмы! Я думала, что они меня поджарят на своей сковородке вместо колбасы!
(Появляется выбритый Антон в махровом банном халате и садится на стул, берёт линейку в руки)
Антон. Я всё сделал, что ты, Марго, мне велела, а тебя всё нет.
Марго. Ты посуду помыл?
Антон. Вот этого я не сделал.
Марго. Так помой посуду.
Антон. Я только что присел.
Марго. Ты, я вижу, искупался и побрился, а чем же ты ещё занимался?
Антон. Лежал и ждал тебя.
(Смеются)
Лара. Не волнуйся, Антон, я уже ухожу. Марго, ты договорила про всех обиженных на тебя?
Марго. Конечно, нет.
Лара. Давай тогда встретимся завтра на нейтральной территории, в кафе, например, согласна?
Марго. Согласна, если пастушок снабдит свою козочку монетками, то есть, зелёненькими.
Антон. Даже монетки надо заслужить! А за зелёненькие – с козочки особая плата!
Лара. Играйтесь, не буду мешать, я завтра, Марго, позвоню, чтобы уточнить место встречи, точнее – нашего нового пастбища . (Все смеются, Лара уходит)
Марго. Милый мой пастушок, заждался, но болтливая козочка сейчас будет твоей! Гони меня кнутом в стойло!
Антон. Это куда ещё?
Марго. Какой непонятливый! В спальню, в кровать!
(Они убегают, вначале Марго, а за ней с линейкой в руках Антон)
Затемнение.
С ц е н а т р е т ь я
(В кафе сидит одна Марго и ест кусок пирога, запивая его компотом. Входит Роман)
Марго. Ждала её – пришёл он. Роман, что случилось? Где Лара?
Роман. Её дочь рожает, Лара, естественно, находится в роддоме рядом с ней и тоже рожает. (Смеётся)
Марго. Теперь всё понятно, а вас Лара прислала предупредить меня, чтобы я не сидела здесь до второго пришествия. Кстати, здесь очень недурно: компот вкусный и пирог яблочный такой ароматный! Так что я время даром не потеряла. (Улыбается)