А потом, когда она училась на первом курсе, им задали перевести какую-нибудь народную сказку на испанский язык. Она сидела на диване, и советовалась с подружкой. «А может переведёшь Колобка?» говорю я ей. А она повернулась ко мне и говорит: «What’s that, Mommy?» (Пауза). Что это такое, мама? В ту минуту я поняла, что пропустила самое главное. Моя восемнадцатилетняя дочь не знает, кто такой Колобок, не помнит, что такое Россия, и почти не говорит по русски. А раньше я думала – совсем скоро она перестанет говорить со мной на этом чужом языке. Но ведь он для неё почти что родной. Я совсем не знаю свою дочь. Со второго курса она уехала жить в общежитие, как все остальные американцы. И так же как они она редко приезжает домой. Зато часто отдыхает во Флориде. Ей весело, она любит учиться. Я рада за неё. А Лёня? Тебе наверно интересно узнать, что случилось с ним? Лёнечка… Лёнечка, такой спокойный, добрый, любящий. Милый Лёнечка души во мне не чаял, подарки дарил, на свидания водил, звезду достать обещал. Прекрасный Лёнечка приехал в Америку и… задохнулся от чистого воздуха. Как вдохнул первый раз, так и не выдохнул больше. «Эта страна», говорил он мне, «любит личностей. Независимых, успешных, днем и ночью пашущих личностей.» Лёнечка вдруг стал личностью в Америке. Начал хорошие деньги зарабатывать – инженеры там пользуются спросом. По ресторанам стал ходить. В России его и в кафе не вытянуть было. Так, пока ухаживал, красивую любовь строил, ходили с ним всё куда-то. Русскую речь Леня начал ненавясчиво разбавлять английскими словами. Причём виновато так на меня поглядывал – мол, что поделать, ну не помню я уже, как по русски то или иное слово говорится. Американцами они у меня стали настоящими. При этом Лёня продолжал ездить в русский магазин за солёными огурцами и колбасой. А с продавцами он знаешь как общался? Правильно, по-английски! Анекдот хочешь на эту тему? Иммигрант из России в русский магазин пришёл, говорит продавцу: «Мне please колбасы, and сыру, and семечек ещё. Ничего, что я по-английски?» (Смеётся. Всхлипывает.) Прямо про нас. Ну, в общем Лёнечка по Брайтону разъезжал в своём новом БМВ, да и нашёл там себе красотку двадцатилетнюю. От меня уехал, квартиру оставил. Ты знаешь, я вроде не обиделась даже. Думаю, наконец-то и он и я вздохнём спокойно.
Вытаскивает ещё тетради. Листает.
Ну хочешь? Хочешь тебе прочитаю? Стихи мои. Ну помнишь, ты просила? Дурацкие какие, ой! Даже вслух такое произнести стыдно. Ты посмотри… Счастье-ненастье. Ха-ха. Ужас. В семнадцать лет такой бред писать, дааа… И ещё быть уверенной, что хорошо получается. Сжечь их надо, писульки эти, никому уж они не нужны сейчас. Да и не были никогда.
Бегает по комнате, вытаскивает тетради из сумок, бросает на пол.
Зачем, зачем ты это сделала? Ты не умрёшь, я сказала, пока не ответишь мне! Не смей! Сколько лет я была уверенна, что ты сделала это потому-что тебе нравился Сергей! Ты не любила его, нееет, какое там любила! И нравился – это тоже не то слово. Так, на месяцок только, развлечься и всё, как и со всеми остальными. Первый, десятый, сотый. И ради этого, ради постели, та променяла меня. Нашу дружбу. Думала это будет просто один из твоих ярких поступков. Такой, что через много лет вспомним и скажем: «Ах, Марина, Марина! Ну ты и сумасшедшая!»
Продолжает ходить туда-сюда по комнате.
Или ты сделала это из ревности? Простой женской ревности? Я нашла его, нашла того, кого так долго искала. Смотрела-смотрела на всех через глазок, а Сергей появился и дверь железную разрушил. Не стало её. Стало просто светло и легко. И детство теперь вспоминалось с радостью, а не с тоской. А ты, вся такая властная и безжалостная, ею и оставалась. А меня любил и Сергей, и даже Леонид.
Садится на пол, успокаивается.
А потом мама когда заболела уже, мы с ней разговаривать начали. По настоящему, о том, что действительно важно. Давно так не говорили – с того дня опять же. Я знаю, Марина, что она приходила к тебе тогда. Ещё до дня рождения, когда наши с Лёней отношения уже портиться начали. Вы быстренько обо всём договорились. Думали, что я – безвольная и безмозглая, да? Решений принимать не умею, сама не знаю, что для меня лучше. Всё хочу быть такой же как ты, да? Решения принимаешь быстро и окончательно, что еще надо? Не важно, что решения эти глупы и саморазрушительны. Главное уверенно. И мамочка моя, вечно тебя ругающая, тут пришла к тебе ради большого дела. «Поставь её на путь истинный, ведь она сама не может сделать этого. Прошу тебя, ради меня, сделай это!» И ты героически согласилась. А тут тебе раз – и повод хороший. Беременность моя.
Звонит телефон. Анна поднимает трубку.
Алло. Да, да, Галина Андреевна. Нет, я не сплю. Лучше? Слава Богу… Он так сказал? Я приеду сейчас. Нет-нет, я уже отдохнула. Ну хорошо. Пару часов всего.
Кладет трубку. Вырывает чистый лист бумаги, пишет медленно и крупно: МАРИНА. Держит лист в руке.
Лучше, лучше. Слава Богу. Я так и знала. Ты же сильная. Нам с тобой столько нужно сказать друг другу. Ты же мне семью сохранить хотела, Сашки бы сейчас не было, если б не ты. Кто ж знает, что было бы? Я ведь только ради тебя сюда приехала. Этот город чужой для меня. Страна чужой стала. А та думаешь родная? То же самое – чужая. Марина, врач сказал, что шансы есть. Пожалуйста, Марина, ты ведь можешь! Ты сильная, ты всегда можешь выкарабкаться. Я с тобой. Я помогу. Ты же чуть ли не единственный родной человек у меня. Мариночка, пожалуйста. Ты как только из больницы выйдешь, я тебя тут же гулять поведу. Погода вон какая хорошая! Ни слова тебе не скажу про прошлое, ни слова! Фотографии тебе только покажу, Сашки моей, у меня в кошельке есть чуть-чуть. И Нью-Йорк там, в этот город не возможно не влюбиться, хоть и чужой он. Я тебя обязательно туда свожу как-нибудь! А пока, пока мы здесь, я тебя знаешь куда поведу? В Парк Маяковского! Есть еще такой у вас? Пойдем с тобой вату сладкую есть, хихикать, молодым папам глазки строить. Как будто нам не за сорок, а восемнадцать всего! Пожалуйста Марина, не надо. Мама когда умирала в госпитале, улыбнулась, и говорит: «Вот бы сейчас домой». А я наконец-то дома. Это недавно совсем было, Марин, я не могу и тебя тоже хоронить. Мамочка моя любимая, родная.
Вырывает чистый лист бумаги, пишет крупно: МАМА. Бросает лист на пол.
Нам же ведь с тобой еще замуж надо выйти! Мы же красавицы такие с тобой. А тебе и ребёночка родить можно.. Я что? Сейчас вон видала, и в пятьдесят пять рожают, а ты то – молодая совсем. Марина, всё, я иду, иду!
Бегает по комнате. Надевает куртку. Листок мешает, но она не выпускает его. Ищет ключи. Выключает свет. Начинается песня группы Сплин «Бог устал нас любить». Звонит телефон. Анна поднимает трубку.
Галина Андреевна, я еду прямо сейчас! (Пауза). Только что?
Садится на диван, кладёт трубку на колени, закрывает глаза. Разжимает пальцы, лист медленно падает на пол.
Марина, я уже иду.
Играет песня:
Мы череcчур увеличили дозу,
Вспомнили все, что хотели забыть
Или на рельсы легли слишком поздно
Бог устал нас любить,
Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить,
Бог просто устал
Вот она гильза от пули навылет,
Карта, которую нечем покрыть.
Мы остаемся одни в этом мире,
Бог устал нас любить,
Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить,
Бог просто устал
Я рассказал бы тебе все, что знаю,
Только об этом нельзя говорить.
Выпавший снег никогда не растает,
Бог устал нас любить,
Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить,
Бог просто устал
Конец
Нью-Йорк
Март 2008