КОМПАНЬОНКА. Какой ужас!
ТУРИСТКА. Грубиян!
Туристка и Компаньонка убегают.
НАВОДЧИК. Это он так шутит. (Убегает за ними.)
БАНТИК. Очаровательно! Опять ты всех распугал.
ОРЕХ. Молчи, Бантик, получишь у меня.
БАНТИК. Ну почему ты так груб? У тебя же такая родословная: семь поколений чистых рецидивистов. Влад себе наверняка такого не позволял.
ОРЕХ. Замолчи о Владе.
БАНТИК. А правда, что он тебя три раза метелил?
ОРЕХ. Последний раз была почти ничья. Если бы я тогда не поскользнулся…
Возвращается Наводчик.
НАВОДЧИК. Какого черта! Умней ничего не могли придумать?
ОРЕХ. Это же была твоя идея.
НАВОДЧИК. Да, моя. Но когда тут двадцать мужиков и двадцать баб, а не две старые девы.
ОРЕХ. А мы насчет старых дев не договаривались.
НАВОДЧИК. Ну так думать нужно по обстановке, а не по собственной дури.
БАНТИК. Одного не пойму, то вы говорите, что он джинсами в палатке торговал, то спасался от шоблы бегством, то водку всему городу выставлял. Потом выяснится, что он вообще никого пальцем не трогал.
ОРЕХ (Бантику). Что на меня смотришь? Я же сказал: он со мной три раза дрался и не мог победить.
НАВОДЧИК. Ну не преувеличивай.
ОРЕХ. Что вы с ним ко мне пристали. Я не Влад, сколько можно говорить. Я Орех, вы слышали, Орех.
Входит Ксана.
КСАНА. А вам бы только поорать на весь километр.
НАВОДЧИК. Ты видела, что он наделал?
КСАНА. Не видела, но какое это имеет значение. Он не со зла.
НАВОДЧИК. Он лишил нас законного гонорара, только и всего.
БАНТИК. А сколько раз еще лишит.
ОРЕХ (Бантику). Ты, пацан!
НАВОДЧИК. Только не на работе. (Ксане.) Ты сегодня шла слишком быстро.
КСАНА. Вчера слишком медленно, сегодня слишком быстро, завтра опять что-то не так.
НАВОДЧИК. Не скандаль. Уже и сказать нельзя.
ОРЕХ. Ну что, куколка, сегодня я твой на весь вечер.
КСАНА. Сегодня не получится.
ОРЕХ. Почему?
КСАНА. Мне с каждым днем все трудней и трудней это дается.
ОРЕХ. Что, двадцать метров пройти со свечкой невмоготу?
КСАНА. Представь себе. Раньше я об этом и не думала, а теперь словно гири на плечи давят. Как будто что-то внутри меня против этого упирается. После каждого прохода чувствую себя на два года постаревшей.
НАВОДЧИК. Меньше надо мистику читать.
ОРЕХ. Если будешь с кислой физиономией как прошлый раз весь вечер, то тогда точно не приходи.
КСАНА. Не получится с веселой.
ОРЕХ. Ну тогда привет. Если передумаешь, жду где всегда. (Уходит.)
НАВОДЧИК. Ты это не придумала? Насчет гирь.
КСАНА. Как это придумаешь? Я же с потусторонним миром разговариваю, сам научил.
НАВОДЧИК. Ладно, еще один сеанс и пошабашим. Ну, давай, кормилица. Выпьешь потом стакан водки, завернешься в верблюжье одеяло, и к утру как рукой снимет. (Уводит Ксану.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Квартира матери Влада. Мать сидит в кресле и вяжет. На авансцену выходит
Игрок с записной книжкой. Он все слышит и видит, его не видят. Входит Влад.
МАТЬ. Глаша, это ты?
ВЛАД. Мама, это я, твой сын. Я вернулся.
МАТЬ. Вижу. Еще один рядок. Ты надолго?
ВЛАД. Меня десять лет не было дома. Это все, что ты хочешь спросить?
МАТЬ. Ты же знаешь, сын, что я сразу никогда ни о чем не спрашиваю. Я вижу, ты жив и здоров, остальное потом. Ну вот. (Откладывает вязание в сторону.) Подойди. (Пытается влепить сыну пощечину, Влад уворачивается.) Всегда так, даже наказать тебя у меня не получается. Всю жизнь не получалось… Ты высшее образование получил?
ВЛАД. Не-а.
МАТЬ. Женат?
ВЛАД. Не-а.
МАТЬ. Дети есть?
ВЛАД. Не-а.
МАТЬ. Что, даже внебрачных детей нет? Чем же ты все это время занимался?
ВЛАД. Скажи, этот автобус, его помнят?
МАТЬ. Что-что, а это трудно забыть.
ВЛАД. И кто больше теперь на меня охотится: милиция или братва?
МАТЬ. Следствие обнаружило, что кто-то намеренно повредил рулевое управление. Ты был не при чем. Все меня жалеют до сих пор. А я так и знала, что ты выкарабкаешься, только никому не говорила. Ты совсем не изменился. Это где же теперь такие курортные зоны, где наших охломонов на десять лет принимают?
ВЛАД. Я не был в зоне, мама.
МАТЬ. Не поняла.
ВЛАД. Вообще-то вру. Именно в особой зоне и был все это время.
Игрок делает негодующее движение.
МАТЬ. То-то же.
ВЛАД. Выходит, меня признали невиновным?
МАТЬ. За автобус, да.
ВЛАД. А за что нет?
МАТЬ. Тебе лучше знать.
ВЛАД. Я пришел, чтобы увезти тебя отсюда.
МАТЬ. Зачем?
ВЛАД. Помнишь, ты говорила, что в таких условиях жить невозможно.
МАТЬ. Я это говорила?
ВЛАД. На свете есть города, где не слышно сирен и выстрелов, где вечером можно выйти на улицу, где дети не играют в убитых и изнасилованных.
МАТЬ. Сейчас это все вошло в определенные рамки, и если соблюдать правила, то жить вполне безопасно. Строится международный аэропорт и пять отелей-люкс. Мэр обещает, что скоро мы будем купаться в золоте.
ВЛАД. Мама, вы не будете купаться в золоте.
МАТЬ. Есть будешь?
ВЛАД. Я не голоден.
МАТЬ. Почему на тебе твой старый костюм? Даже ни чуть-чуть не износился. Ты стал аккуратно носить вещи. Не хочешь переодеться в домашнее?
ВЛАД. Мама, ты должна срочно уехать из города.
МАТЬ. Вот еще. И не подумаю.
Входит Глаша.
ГЛАША. Тетя Тома, тетя Тома, милиция! (Владу.) Здравствуйте. Они оцепили весь дом, сейчас будут здесь.
МАТЬ. Ну и что ты предлагаешь?
ГЛАША. Я знаю, как его спасти.
МАТЬ. Как?
ГЛАША. Через туалет. Там нужно только выбить тонкую заднюю стенку и окажешься в туалете из другого подъезда.
МАТЬ. Туалет – это остроумно. (Владу.) Ну что ж, иди в туалет.
ВЛАД (о Глаше). Кто это?
МАТЬ. Твой очередной ангел хранитель. Иди.
Глаша и Влад уходят. Игрок уходит тоже. Мать берется снова за вязание.
Сломают туалет, а потом с соседями объясняться еще.
Входят Майор и Сержант милиции.
МАЙОР. Где он?
МАТЬ. Под диваном смотрели?
МАЙОР (Сержанту). На кухню и в спальню. (Сержант выходит.) Наши камеры засекли вашего сына, когда он входил сюда.
МАТЬ. И что теперь?
МАЙОР. Тамара Сергеевна, голубушка, ну вы же сами всегда хотели, чтобы ваш сын исправился. Ну так помогите ему и нам.
МАТЬ. Еще два рядка.
Входит Сержант.
СЕРЖАНТ. Пусто.
МАЙОР. Ванная и туалет.
Сержант выходит.
Мы же вашего Влада не от закона спасти хотим, а от его подельников.
МАТЬ. Еще рядок.
Вбегает Сержант.
СЕРЖАНТ. Через туалет в соседний подъезд ушел.
Майор и Сержант убегают.
МАТЬ (откладывает вязание). Так что спросить хотели?
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Кабинет мэра. Мэр за столом просматривает бумаги. Входит Туристка.
ТУРИСТКА. Вы позволите? (Присаживается на стул.) Ваша секретарша куда-то вышла, поэтому я просто, без доклада.
МЭР. С кем имею честь?
ТУРИСТКА. Юлия Альбертовна, если не возражаете. Я сегодня прошлась по всем вашим достопримечательностям…
МЭР. Тогда это к моему помощнику. Вопросами культуры и туризма он занимается.
ТУРИСТКА. Культуры? Ах вот оно как у вас называется.
МЭР. Вы знаете, я иногда бываю немного занят…
ТУРИСТКА. Я тоже не для своего удовольствия здесь. Старший инспектор Главного статистического управления. Вот мое удостоверение.
Мэр рассматривает удостоверение. Входит невидимый Игрок.
МЭР. Я вас внимательно слушаю.
ТУРИСТКА. По представленным вами данным, каждый третий житель вашего города, включая грудных младенцев и инвалидов, является убийцей, насильником и грабителем.
МЭР. Если честно, эти цифры еще несколько занижены.
ТУРИСТКА. Сегодня я обнаружила любопытную вещь: те, кто грабит, через десять минут превращаются в мирных торговцев и наоборот.
МЭР. Естественно, людям надоедает таскать на себе все это оружие и хочется каких-то перемен.
ТУРИСТКА. А стражи порядка, им тоже свойственно для разнообразия превращаться в бандитов?
МЭР. Вы знаете, свое свободное от работы время любой человек волен проводить как ему заблагорассудится.
ТУРИСТКА. Мне сказали, что десять лет назад вы сами были здесь главным криминальным авторитетом. Это так?
МЭР. Вы будете долго смеяться, но я исправился.
ТУРИСТКА. Многие факты говорят, что вы искусственно поддерживаете высокий уровень городского бандитизма.
МЭР. Напротив, я его всячески сдерживаю. (Указывает на бумаги.) Вы знаете что это? Это петиции в городской совет. Берем первую попавшуюся. Вот предложение убийство жены, тещи и собутыльника по понедельникам не считать тяжким преступлением, так, мелкое хулиганство. Почему не в воскресенье, когда у нас больше стреляют? Потому что убийство в воскресенье это удовольствие, а в понедельник, с хорошего бодуна, как избавление от стресса. Каково? Или еще. Союз нереализованных женщин предлагает считать групповым изнасилованием только изнасилование четырьмя и более мужчинами. Вам мало? Общество инвалидов намерено отказаться от льгот безопасности. Старичкам тоже захотелось острых ощущений. И все застревает у меня здесь. Я делаю так, чтобы не давать им хода.
ТУРИСТКА. Но и того, что есть, более чем достаточно. Даже все достопримечательности связаны у вас только с бандитами.
МЭР. Нашему райцентру без малого восемьсот лет. В стороне от войн и революций он за это время произвел на свет трех московских профессоров, двух ничем не примечательных генералов, одного ученого-химика с каким-то новым альгидридом и купца-мецената, который в восемьсот двенадцатом году за свой счет экипировал два эскадрона гусар. У любого города со временем вырабатывается его специализация. Специализация нашего города – производство уголовников.
ТУРИСТКА. Вы так спокойно об этом говорите.
МЭР. Я ответил на все ваши вопросы?
ТУРИСТКА. А этот ваш главный бандюган Влад? Я так и не поняла, чем он прославился? Почему все так с ним носятся? То какой-то джип утопил, то автобус.
МЭР. Ирония судьбы: человек, который меньше всего хотел стать бандитом, стал настоящей бандитской иконой.
ТУРИСТКА. Это как же?
МЭР. Он пронесся по жизни нашего города яркой звездой и исчез в девятнадцать лет.
ТУРИСТКА. По-моему, на эту роль больше подошелся бы самый звероподобный громила, а не такой тинейджер.