У1 и У2. Рецепт лапши, предотвращающей утомление от летней жары.
У2. Оставленный в воде на некоторое время мелко нарезанный лук и тертый поджаренный кунжут – это общепризнанные пряности.
У1. Это две начальные пряности.
У2. Два сушеных гриба щедро обмакнуть в воду и размягчить, а потом вместе с водой положить их в соус лапши и сварить в нем.
У1. Сваренные грибы нарезать соломкой – вот получается третья пряность.
У2. Положить немножко соуса лапши в другую кастрюльку. Туда положить граммов сто куриного фарша и сварить .
У1. Потом вычерпать сваренный фарш из соуса – вот уже четвертая пряность получится.
У2. В кастрюльке остается густой соус без куриного фарша. Тогда нарезать баклажан палочками.
У1. И оставить его надолго в воде.
У2. Таким образом выйдет вся терпкость. И сварить в том же густом соусе, и…
У1. Получится уже пятая пряность.
У2. Еще по желанию хороша была бы, например, яичница-болтунья.
У1. Это добавочная, шестая.
У2. Ну-ка, еще редьку разотрем.
У1. И, наконец, получится седьмая пряность.
У2. Ой, я чуть было не забыл, что с соусом лапши, во-первых, нужен тертый имбирь.
У1. Вот восьмая!
У2. Взять одну пряность, положить другую на соус…
У1. Прихлебывать лапшу, обмакивая в соус.
У2. И прихлебывать, обмакивая…
У1. И радостно…
У2. И довольно, и…
У1 и У2. Кто бы что ни говорил, это вкусно!
У1. Представь себе, что мы гуляем по крутым горам и темным долинам!
У2. Тсс!!!
У1. Что случилось?
У2 (тихим голосом). Он пришел. (Дальше прежним голосом.)
У1 (согласовав тон голоса с У2). Чего?!
У2. Он пришел.
У1. Что нам делать?
У2. Незаметно.
У1. Незаметно сделаем вид, что заснули, погасив свет?
У2. Нужно только не крутиться и вообще не двигаться. (Оба вслушиваются, затаив дыхание.)
У1. Ой, он попробует открыть дверь.
У2. Не беспокойся. Сегодня мы в совершенной безопасности.
У1. Надежная, как тяжелый камень, подготовка.
У2. Почти что железная стена.
У1. Вот дурак, колотит в дверь.
У2. Теперь ударил ногой.
У1. Вот всем телом навалился. Ничего?
У2. Может быть.
У1. Может быть!?
У2. May be perhaps…
У1. Давай споем песню!
У2. Спеть песню?
У1. Да, покажем ему, что мы спокойны.
У2. Хорошо, давай!
У1 и У2. Раз, два, три… «Ругали нас…»
У1. Зачем надо быть обруганными? Нет ли песни, от которой наша непоколебимая душа возгорится? Чтобы мы громко заявили, что мы готовы бороться с врагами.
У2. Хорошо, понятно.
У1 и У2. Раз, два, три… «Гуль-гуль голубь вон тебе горох. Приди с друзьями, вон тебе любимый»… (Оба постепенно поют все громче. И вторую строфу поют во весь голос и начинают танцевать.)
У1. Тсс!! (Перебивает У2).
У2. ?
У1. Он ушел.
У2. Разве? Он не такой…
У1. Наверное, он делает вид, что ушел, и намерен воспользоваться нашей неосторожностью.
У2. Да, он точно такой, что овладеет такой тактикой. (Маленькая пауза.)
У2. Все-таки, кажется, он ушел.
У1. Да… Наверное, он убежал, испугавшись нашей солидарности.
У2. Этого мы не ожидали, да?
У1. Он оказался ненавязчив. Внешность обманчива.
У2. Не надо так огорчаться.
У1. Я не огорчен, не из-за чего.
У2. Тогда хорошо.
У1. Ты же, наверное…
У2. Уф, успокоился. Кажется, сегодня вечером мы будем ужинать только вдвоем. Давно такого не было.
У1. Да… (Оба обмениваются взглядами и смеются. Потом опять громко заводят песню «Гуль-гуль, голубь» и начинают танцевать. Вдруг, пробив стену, выпрыгнул тот самый человек, хохоча по-дурацки. Однако дурак-то он ненормальный. То есть такой дурак, который биологически существовать не может, его нельзя обозначить химической формулой, невозможно увидеть даже с помощью телескопа. Он, разумеется, за пределами смысла.)
Хо (вдоволь нахохотавшись). Зачем смеется человек? По одной теории, происхождение смеха – это радость от еды или добычи, которая попала в руки. Раз так, то человек, подскользнувшийся на кожуре банана, становится предметом смеха потому, что он напоминает добычу, убитую и беспомощную. Тот, над кем насмехаются, упал, а те, кто насмехается, стоят и смотрят на него сверху. Это основная схема отношений того, кто насмехается, и того, над кем насмехаются. Стоящий может, если захочет, съесть ту убитую добычу, как делает это всякое животное, кроме человека. Однако если он действительно съест, это не что иное как акт еды, и в этом акте смеху некуда вмешаться. Поэтому все животные, кроме человека, и не смеются. Только люди могут смеяться, отказываясь от еды. Этот сознательный отказ, который возник благодаря знаниям кухни, или от умения хранить продукты, или чтобы не быть каннибалами, нуждался в этом пустом движении организма. Словом, смех является символическим актом замещения поглощения пищи. И когда вспоминается, что выражение лица смеющегося человека, то самое вульгарное выражение с открытым ртом и оскаленными зубами, слишком похоже на выражение едящего человека, мне невольно думается: если над тобой насмехаются люди, то это значит, что тебя едят, и если ты насмеешься над другими, то это значит, ты ешь других. Ха-ха-ха. (Опять хохочет по-дурацки.) Ой, извините, что я заставил вас так долго ждать. И к тому же, такой ненужный монолог. Простите меня, пожалуйста. Хотя я опоздал не без причины, но я как мужчина не буду оправдываться. Однако позвольте мне, пожалуйста, сказать два слова. Можно?
У1 (взглянув на У2). Да.
Хо. Знаете, я съездил сегодня до конечной части озера Касумигаура. Да, поблизости уже нет улова. К тому же попал в пробку на обратном пути. Позвонил было, чтобы сообщить, что я опоздаю немножко. Но, к сожалению, я нечаянно забыл записную книжку с телефонными номерами. Ах, действительно, я виноват. Так вот, я прошу прощения.
У1. Что вы делаете? Поднимите голову. Вам незачем просить прощения у нас.
Хо. Тогда вы меня извиняете?
У2:Само собой разумеется!
Хо: Скажите вслух точно, что вы простите меня, а то у меня голова не поднимается. Такое телосложение.
У2: Я вас извиняю.
Хо. Уф./Пытается поднять голову./ Кажется, не поднимается от вашего голоса. Уф, уф.
У2 /1-му/. Ну-ка, тебя же просят. Скажи скорее.
У 1 :Извиняю вас, извиняю.
Хо; Хэ-хэ-хэ. /Смеясь поднимает голову./ Кстати, Какой у вас номер телефона?
У2: 909-
Хо: /Не обращая внимания на 2-го./ Какой?
У1: 909-2732
Хо: Вот как, я вспомнил. 909-2732, и адрес — по-моему: третий квартал…
У2: 3ачем вам здешний адрес?
Хо. Я разговариваю с ним. А вы, пожалуйста, отдыхайте. Вам: вольно! А вам: смирно! Третий квартал и какой номер дома?
У 1:Третий квартал, 23-б.
Хо: А где же место прописки?
У1: Чего?
Хо: Ваше место рождения.
У1: Город Токусима. А что?
Хо: Ничего особенного в этом нет. Однако я теряю спокойствие, когда вижу пустое место у себя в записной книжке. Поэтому я записываю в нее всякую ерунду. Вы не обращайте внимание на это. Ну, а сколько вы весите?
У1: Об этом и вчера…
Хо: Да, я спросил. По-моему, 63 кг., не так ли?
У1: Точно. Вы же мерили.
Хо: А сегодня вы еще не мерили?
У2: Я же говорил вам и вчера, что у нас нет весов. Который раз я вам повторяю!
Хо: Тогда измерим тем способом. Видно, что вы довольно пополнели. Давайте, я человек-весы. Как только я подниму вас на руки, тут и узнаю, сколько вы весите.
У1: Не надо сегодня.
Хо: Ну-ну, вам не надо стесняться передо мной. Мы с вами не чужие. Ну-ка, давайте. /Обнял было 1-го./
У2; Не надо, ведь он отказывается.
Хо: У меня слух хороший. Не надо так громко кричать, я все слышу.
У2: Уходите вон.
Хо: Что-что? Что вы сказали? Я вдруг оглох.
У1: Не бросай ему вызов.
У2: Ничего. Сегодня же я выскажусь громко и четко. Нам нельзя давать ему пользоваться нашей слабостью.
Хо: Пользоваться? /Хохочет./ Будто я какая-то полезная вещь. Вы говорили раньше, что извиняете меня, но на самом деле сердитесь, не так ли? Из-за того, что я опоздал на десять
минут в назначенное время. Поэтому у вас такое сердитое лицо.
У1: Извините, у меня такое лицо от рождения.
У2: Что ты говоришь! /Хохотуну/ Я особенно не сержусь. В общем, мы с вами не договорились по-серьезному.
Хо: Вот, вот, тон вашего высказывания четко свидетельствует о вашем гневе. Ведь когда я посетил вас впервые, я обещал уходя, что потом захожу к вам каждый вечер в семь. (1-му) Я же говорил, да?
У1: Да, точно, так.
У2: Брось ты. Зачем это тебе?
У1. Действительно, он сказал так. Но я не уверен, что это можно назвать обещанием.
У2: Во! Ты же не обещал нам как следует.
Хо: Так-так. Значит, вы не признаете простое устное обещание, так, да?
У2: Да.
Хо: То есть мне не надо так извиняться перед вами, хотя я опоздал, и меня незачем так громко ругать. Не так ли?
У2: Ну, примерно так.
Хо: Так-так. А я-то думал, что вы сердитесь за то, что я нарушил свое обещание. И я был так напряжен, так сгорбил свою маленькую спину. Однако, оказалось, что можно вести себя свободно и смело. Правда ведь?
У2: Ну, что вы! Довольно.
Хо: Ну как, давайте поужинаем?
У2: Вы не слышите меня?
Хо: Слышу я вас. Вы же сказали: довольно. Так я и веду себя вольно. Вам так не кажется?
У2: Какой человек!
Хо: Вот такой я человек.
У2: Как вы думаете?
Хо: Как я думаю?
У2: Учтите, вы мешаете другим.
Хо: Разве я вам мешаю?
У2: Мешаете. Ведь каждый вечер в час ужина вы появляетесь в чужом доме. У вас как со здравым смыслом?
Хо: Здравый смысл? Это растение или минерал?
У2: Мы же не играем в «20 вопросов»!.
Хо: Ах, какое старенькое сравнение. Нынешняя молодежь не понимает, что это такое.
У1: Вы возражаете против всего нашего. Типичный вы воробей, которого на мякине не проведешь.
Хо: Ну-ка попробуйте хоть раз провести.
У2: Не шалить! Узнай меру.
Хо. Я знаю меру. Если бы я шалил серьезно…
У2 /1-му/. Не молчи. И ты говори что-нибудь.
У1. Что-нибудь… (Хохочет хохотун.)
У2: И ты меня презираешь?
У1: Извини. Все это так неожиданно, что я не нашел другого подходящего слова.
Хо. Давайте поужинаем. Кто сыт, тот добр. Когда человек голоден, он начинает сердиться. Ну-ка, поужинаем.
У2:Вы не решайте за нас. У нас свой собственный план.
У1: Да, у нас же план.
Хо: План есть и у меня. Я голоден.
У2: Это наш дом.
Хо: Уж это я знаю без объяснений. Вы хозяин дома, а я просто посетитель, не так ли?