ВИКТОР К. Да нет, что вы. Разве можно об этом сожалеть? Это уже не предмет обсуждения. (Пауза.) Между прочим, если бы я, как и вы, писал репортажи Господину П.К., возможно, этого бы и не произошло. (Пауза.) Так что, вы поступаете правильно, Василий Васильевич. Если не сказать, мудро. (Пауза.) Только не задумывайтесь. (Пауза.) Просто ведите дневник. (Пауза.) Адресованный ему. (Пауза.) Не стремитесь разобраться ни в своих, ни, тем более, в его поступках. (Пауза.) И потом, Василий Васильевич, нельзя на НЕГО обижаться! (Пауза.) Ни при каких обстоятельствах. (Пауза.) Не ропщите, мой друг, не ропщите. (Пауза.) НИКОГДА! (Пауза.)
А шарф этот спрячьте в дальний угол. (Пауза.) Он неспроста на вас. (Пауза. Обращается к Господину С.) Ну что, Господин С., вы услышали ветер?
Господин С. возобновляет покачивания.
ВИКТОР К. Еще не услышал? Как думаешь Оленька?
ГАБИ Услышал, но еще не привык к этой мысли.
ВИКТОР К. Вот также и ваша живопись, Василий Васильевич. Вы уже создали сотню шедевров, а почувствовать их по – настоящему еще не научились. Я прав? (Пауза.) Хотя уметь различать напряжения – стремительный шаг! (Шепотом) еще немного и вы сольетесь со своими картинами. Точно так, как я слился с вами, чтобы протянуть руку навстречу вам. (Пауза. Громко и весело) Господи, Василий Васильевич, да вы же насквозь русский человек! Вы пропитаны Россией! Отчего же вы так удивляетесь себе?! (Пауза.) Немедленно отдайте мне этот шарф, я не могу видеть его на вашей шее.
Василий К. отдает шарф Виктору К.
ВИКТОР К. (Повязывая на себе шарф.) Вот так – то лучше. (Смеется) Знаете, меня часто путают с обыкновенными людьми, а теперь сразу будет видно – самоубийца! (Смеется.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Что же мне теперь делать, доктор?
ВИКТОР К. Не думать о себе. Перестать заниматься собой. Вычеркнуть себя из списка своих знакомцев.
ВАСИЛИЙ К. Но это, наверное, невозможно.
ВИКТОР К. В таком случае, наслаждаться фактом своего существования. (Пауза.) Тоже вариант. (Пауза.) СВОБОДА!
ВАСИЛИЙ К. Свобода, да.
ВИКТОР К. Крикните во все горло, – СВОБОДА! (Василий К. печально улыбается.) СВОБОДА!
ВАСИЛИЙ К. (Тихо) Свобода.
ВИКТОР К. Громче! СВОБОДА!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. (Громче) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо!
ВАСИЛИЙ К. (Громко) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо!
ВАСИЛИЙ К. (Громко) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо! (Пауза.) Свобода! (Пауза.) И правду сказать, о чем мы говорим с вами?! (Пауза.) Разве за этим вы ехали ко мне в такую даль, Василий Васильевич? (Пауза.) Что же вы молчите?
ВАСИЛИЙ К. Да. Да…
ВИКТОР К. Сдается мне – есть нечто более важное для вас. (Переходит на шепот) Хотя, между нами, не стоит оно того. (Пауза.) Ну же, рассказывайте, хороша она собой?
ВАСИЛИЙ К. Она…(Поворачивается к Габи.) Она…
ВИКТОР К. (Спохватывается) Простите, простите! (Поднимается и уступает свое место Габи.) Хотите, Василий Васильевич, я покуда принесу нам водки?
ГОСПОДИН С. (Прекращает раскачиваться, поворачивается к Кандинским и Габи) Эй, это что за отсебятина?! Какая водка, Виктор Хрисанфович?! Перед вами – зрительный зал! Пронзительная сцена! Что вы себе позволяете?!
ВИКТОР К. А что? Вы представляете себе, чтобы два русских человека встретились незадолго до вселенской драмы и не выпили водки? (Пауза.) Вы представляете себе мизансцену, – два русских, именно русских до мозга костей человека встречаются, повторюсь, в канун революции и пьют кофе с капелькой лимонного сока?! (Пауза.) Что?! Так и случилось?! (Пауза.) И именно этим происшествием вы обосновываете самоубийство Виктора Кандинского? (Пауза.) А, может быть, таким образом вы хотите объяснить победу большевиков? А, может статься, вы хотите провозгласить победу большевиков?
Пауза.
ГОСПОДИН С. Вы все сказали? (Пауза.) А теперь вернемся к сцене «Виктор Кандинский». (В зал) Простите, господа, но вы были упреждены, что это этюд, в некотором смысле репетиция!
Итак!
Сцена «Виктор Кандинский»!
ФИНАЛ!
Габи поднимается с кресла и занимает первоначальную позицию..
Виктор К. усаживается в кресло.
Господин С. вновь принимается раскачиваться.
Пауза.
ВИКТОР К. И правду сказать, о чем мы говорим с вами?! (Пауза.) Разве с этим вы ехали ко мне в такую даль, Василий Васильевич? (Пауза.) Что же вы молчите?
ВАСИЛИЙ К. Да. Да…
ВИКТОР К. Есть нечто более важное для вас. (Переходит на шепот) Хотя, между нами, не стоит оно того. (Пауза.) Ну же, рассказывайте. Хороша она собой?
ВАСИЛИЙ К. Она… (Поворачивается к Габи.) Она…
ВИКТОР К. (Спохватывается) Простите, простите! (Поднимается и уступает свое место Габи. Сам удаляется к окну.)
Пауза.
Виктор К. и Габи всматриваются в глаза друг другу.
Виктор К. и Габи медленно протягивают руки друг другу.
В сцене присутствуют сантименты и наигранность.
Как в немом кино.
ВИКТОР К. (У окна.) Послушайте – ка, а прежде в Москве было куда больше воробьев. (Пауза.) Когда я был маленьким, я совсем не жалел воробьев. Теперь мне кажется это странным. Это весьма несчастные создания. Они чрезвычайно несвободны. Вы не находите, Василий Васильевич? Совсем как мы с вами. (Пауза.) Не находите, Василий Васильевич?
Господин С. резко вскакивает и устремляется к Виктору Кандинскому, но не успевает.
Виктор Кандинский бьет ладонью по окну.
Стекло разбито.
Звуки осколков.
Кровь.
Затемнение.
Музыка, пение.
На шар (экран) проецируются картины Василия Кандинского.
4. ВАСИЛИЙ КАНДИНСКИЙ
К знакомому уже реквизиту добавляется раскрытый этюдник.
Василий Кандинский работает.
Он пишет портрет Изабель Ури.
Василий Кандинский в профиль к зрителям – Лаокоон, стремящийся освободится от бесконечного шарфа, восседает на полу по–турецки, что очевидно обременительно для его ног. Работая, то и дело ломает карандаши.
Нагая Габи лицом к зрителям, статуэтка, царица, само изящество, прямая спина, восседает также по–турецки, с чашечкой кофе, крохотной чашечкой кофе на вытянутых руках.
ГАБИ … И ни слова о любви, Кандинский?
ВАСИЛИЙ К. Всякое слово чрезвычайно опасно! Стоит мне сказать, что я люблю вас, Изабель, тотчас начнется движение в обратном направлении.
ГАБИ Вы говорите глупости, Кандинский! Вы просто не любите меня.
ВАСИЛИЙ К. Не спешите, Изабель! Не спешите жить.
ГАБИ Вы же говорите, что времени не существует?
ВАСИЛИЙ К. Просто я не задумываюсь о времени. Вот его и не существует. (Пауза.) Для меня, во всяком случае. (Пауза.) Я и вам того желаю, прекрасная Изабель.
ГАБИ «Прекрасная Изабель»! Хотя бы так!