Полина: – Я так на тебя рассчитывала. Ты первый по объявлению позвонил. И последний. Больше никого. Представляешь? Будто все мои кавалеры по умирали… А ведь и правда – поумирали. Да. Твой звонок – чудо в пустыне. Помнишь, когда мы первый раз встретились, вчера, я так обрадовалась, что ты не посмотрел, что я слепая. Во второй раз позвал. Как до тебя добиралась – обхохочешься. На общем транспорте не могу, голова кружится. Только на такси. А такси как остановить? Лишний шаг на дорогу сделаешь – собьют. Далеко станешь – пролетят не заметят. Смех и грех. Мне прохожие ловили, сердобольные. Два раза туда обратно съездила – полпенсии как корова языком. Снова к дочери на поклон. Живу, как в обмороке. Как будто и не живу. Пошла.
Сосед: – Поль, но ты сама все напридумывала, я никаких авансов не делал. Ты же сама.
Полина: – Сама.
Сосед: – Я провожу?
Полина: – Сама.
Сосед: – Может, еще приедешь, как-нибудь?
Полина: – Сама? Стенка-стенка, я горох! Нет у меня больше на это ни денег, ни задора.
Сосед: – Как знаешь…
Полина уходит.
Картина 11
Двор. Молодой красивый говночист (зачем старый) откидывает крышку выгребной ямы сортира и вставляет шланг ассенизаторской машины. Машина заработала. Появляется шофер. Он так же молод, как и его друг. На звук работающей машины подтягиваются: Нюра с двумя внучками, Антон, Марина.
Нюра: – Помнишь, Тошка, дядя Коля был – золотые руки! Какашки не оставит. А собирались по 20-ть копеек с задницы. А теперь – по червонцу. А свадьба, между прочим – ваша. По-людски, вам бы платить надо, Тоша.
Антон: – Если мы в сортир вложимся – на окорочка денег не останется, разве что на гузки. Ты ж их не будешь есть?
Нюра: – Не буду, нет!
Антон: – Значит, каждый платит за себя.
Нюра: – (обращается к Антону и Марине) Нет, не по-людски. Вот вам ото всей нашей семьи на свадебный подарок. (Отдает деньги одному из ассенизаторов) Они под вас приехали. А вам теперь и платить меньше.
Антон: – Они бы все равно приехали.
Нюра: – Через полгода. (Обращается к ассенизатору) Что ты середину полощешь, по краям выбирай. (Внучка хнычет) Иди, иди сюда, Настенька.
Второй ассенизатор: – Уйди, бабка, не мешай.
Нюра: – Дай сюда тяпку. (Забирает тяпку) Не плачь Настенька, не плачь. Посмотри туда, гляди, как бабушка их гоняет.
Настенька перестает хныкать, увлеченно смотрит вниз.
Нюра: – Я тридцать лет сортир на вокзале мыла. За что я вам деньги плачу.
Появляется Сосед, отдает свою десятку, заглядывает в яму.
Сосед: – Чисто сработано, молодцы.
Первый ассенизатор: – На свадьбу стараемся. Пригласили бы.
Сосед: – Да приходите, жалко, что ль.
Второй ассенизатор: – Ну, невеста, принимай работу.
Марина подходит к сортиру, берет у девочки мячик, бросает в яму. Мячик отскакивает, она его ловит.
Марина: – Полный отскок. (Передает Нюре) Чище, чем у дяди Коли.
Нюра: – Ну, уж нет, у дяди Коли чище (передает внучке).
Внучка нюхает, кидает о стенку, ловит, опять нюхает. Опять кидает, опять ловит и опять нюхает и т.д.
Первый ассенизатор: – Если понравилось, мы всегда будем готовы обслужить почти, как дядя Коля.
Нюра: – Ищи теперь вас свищи.
Первый ассенизатор: – (Вручает Нюре и Марине визитки) Не потеряйте визиточку нашего унитарного предприятия.
Второй ассенизатор: – До свиданья.
Ассенизаторы уезжают. Сосед заходит в сортир. Во двор входит Евдокия с базарной тележкой.
Нюра: – Вот и мафия моя пришла.
Евдокия: – Фу, навоняли.
Марина скребет тесаком стол. Антон сколачивает лавку.
Нюра: – Сударушкины к свадьбе готовятся. Я на подарок им от всей семьи отдала. Ты мне червонец должна, дочка.
Евдокия: – Нет у меня денег, мам. Хочешь, выбирай из товара.
Нюра копается в сумках. Достает четыре рулона туалетной бумаги. Нюра с семейством уходят. Сосед выходит из сортира, идет к себе в дом.
Антон: – Что невеста, к свадьбе готова?
Марина: – Да. Помои три раз выносила, вставила 4 стекла, поругалась с Олькой, при всех. Воду носила. Трусы твои вешала. Половики со свекровью протрясла. Готова.
Антон: – Я привожу Сашку с Марьей Борисовной. С ними по ласковей.
Марина: – А это кто?
Антон: – Это жилкомиссия из администрации, которая будет комнату на нас переписывать. За матерью проследи, а то она без Гагарина. Еще удумает Мари Борисовну к плите поставить. Свадьба должна быть шумной…
Марина: – Я могу на пиле сыграть. Умею и на ложках, чуть-чуть.
Антон: – Надо придумать, почему твоих родителей не будет.
Марина: – А… У матери не раскрылся парашют. И когда отец увидел, что она летит колом, он тут же застрелился. Мать кричала ему «Не стреляй». А когда подбежала и увидела, что отец мертв, там же на полигоне стеклами от очков перерезала себе вены.
Антон: – Нет.
Марина: – Тогда я скажу, что они ненавидят тебя и твою мать.
Антон: – В это все поверят.
Нюра появляется с двумя мешками. Идет к Сударушкиным.
Нюра: – Мать говорила что?
Антон: – А что?
Нюра: – Ну, что б не съели.
Антон: – Не говорила.
Нюра разворачивается и уходит.
Антон: – Куда, куда?
Нюра: – Мать с базара вернется, тогда и принесу.
Марина: – А что там внутри? Это секрет.
Нюра: – Никакого секрета. Рожки это.
Марина: – О! Еще один свадебный подарок?
Нюра: – Два раза подарки не делают.
Марина: – Не делают.
Нюра: – Просто, теперь они должны у вас лежать. Так надо. У нас уговор с Шуркой был, тайный. Передам из руки в руки.
Нюра уходит.
Марина: – Мне сегодня был сон. 11 век, 1066 год. Вильгельм Завоеватель покоряет Англию. Я – его любовница, жду ребенка, принца. А тогда было поверие, чтобы родить здорового наследника – надо больше двигаться. И тогда Виля дает мне ведро, тряпку. И я мою в замке полы. Начала с верхнего этажа. И тру, тру, спускаюсь все ниже. И вот я уже в темнице. Разгибаюсь – ба, да это ж Тауэр.
Антон: – А дальше…
Марина: – Начались схватки. Завоеватель как заорет – тужься, тужься. Родила с испугу здорового наследника. А Вильгельм устроил сцену ревности, сказал, что ребеныш вылитый Ричард Львиное Сердце.
Антон: – И тебя заточили в чистый Тауэр…
Марина: – Да. Я сначала умерла там, а потом стала привидением.
Антон: – Начиталась в своей библиотеке исторических драм, понятно!
Марина: – Я сначала тоже так подумала, а потом подумала – нет, Маринка. Это судьба твоя такая – приведением жить, скитаться, счастья искать.
Сосед выходит из дома с самоваром, заходит в отписанную ему конуру. Возвращается с рынка мать с сумками.
Мать: – (Опускаясь на скамью) Я сегодня всю ночь не спала.
Сосед выходит без самовара, закрывает дверь на висячий замок. Уходит к себе.
Мать: – Может, зря мы все это затеяли. Утром под крыльцом костыль нашла. Это ж Нинка к расстройству подложил. Не получится у нас ничего. Ведь уже отдали площадь ему.
Антон: – Как отдали, так и вернут. Я предварительно разговаривал.
Мать: – Женишься – жить надо будет. А зачем оно тебе нужно. Разводиться – опять деньги.
Марина: – Сейчас разводят бесплатно.
Мать: – Ну, конечно, ты уже разводилась, ты в этом деле опытная. Ведь отбираем. Стыдно.
Антон: – По закону, нас будет больше.
Мать: – А по совести, я так не приучена.
Появляется Нюра с теми же двумя мешками.
Нюра: – Долго ходила, я уж молодым подарок сделала. А это (показывает на мешки) как договаривались.
Мать: – Некогда мне сейчас с ними.
Нюра: – Ты передумала? Может и свадьбы не будет?
Мать: – Пошла я у твоих уговоров на поводу, дура. Мне что ль жить негде! Настрогала уродов, а я мед с мятой пью, сон ушел.
Нюра: – Я от своих слов не отказываюсь. Сколько рожек хочешь, столько отсыпай. Вот же они. (Пытается развязать мешок) Куда отсыпать, давай кружку.
Мать: – Гляньте на нее. Вот отрава.
Нюра: – Никакая не отрава. Евдокия вчера ела.
Мать: – Сгинь макарониха.
Обиженная Нюра уходит с мешками. Антон и Марина в замешательстве.
Мать: – Все. Никакой свадьбы!
Антон: – Мы для тебя стараемся.
Мать: – Совесть, у тебя, сын, лошадиная. Мать за всю жизнь копейки ржавой не унесла. (Марине) А тебе бы только мужика заполучить. И слушать ничего не хочу. Я совесть на макароны не меняю.
Антон швыряет молоток, Марина убегает. Мать хватает молоток и сшибает замок с конуры.
Конец 1 действия
Действие 2
Картина 1
Свадьба. Во дворе накрыт стол. За столом сидят Антон, Марина, Нюра, Евдокия, муж Евдокии Григорий, Ольга, гости с соседнего двора – 50-ти летний Владимир Ефимович с женой Дорой Даниловной. Мать показывает гостям паспорт Антона с печатью.
Мать: – Смотрите, сына родного отдала. Глаза верить отказываются. Печать толькочтошняя. Чернила еще не просохли.
Нюра пытается потрогать паспорт.
Мать: – Не лезь, смажешь. Нюхай.
Нюра: – (нюхает печать) Свеженькая.
Мать обносит всех, сразу сует под нос нюхать. Все нюхают, кивают, мол, свежая. Ольга нюхает, а потом целует матери ручку.
Евдокия: – Молодые обвенчались уже?
Мать: – Сейчас только коммунисты венчаются. А мы беспартийные.
Владимир Ефимович: – Александра Ивановна. Почему не начинаем? Ждем родителей невесты?
Мать: – Не будет их.
Владимир Ефимович: – Мариночка, почему?
Марина: – Просто… мама прыгнула с парашюта, а теперь ненавидит Антона.
Дора Даниловна: – Она… десантура?
Марина: – Нет, сельхозавиация.
Мать: – Да, мой Тошка золото, каких поискать. Ненавидит! На него молится надо!
Антон: – Мам, прекрати. Гости, подождите минутку. Еще люди придут. Сашка с Марьей Борисовной.
Григорий: – Шур, хоть мотаню бы какую завели. Сидим как на похоронах. (Наливает) Я семерых не жду. За здоровье молодых. (Выпивает)
Евдокия: – Куда льешь! Эх… Шур, извини, я тоже выпью. Он сейчас захмелеет, я буду с ним на разных языках говорить, а с этим экземпляром лучше не экспериментировать. (Выпивает) Нажрешься – отравлю.
Григорий: – Горько!
Мать: – Подожди ты, со своим «Горько!». Все тебе сразу. Дай поесть молодым. С утра не жрамши в загс уехали. Тошка ешь, Маринка ешь.
Появляется Сосед с узлом. На секунду все, включая Соседа, замерли. За столом начинают пить. Сосед тащит узел в свое новое помещение.