Нюра (поет): – Подцепила виртуоза на свое страдание.
Приучил меня любить в одно прикасание.
Дора Даниловна: – Ой, Нюр, хорошо, что вы запели. Мы надеялись, что кто-то запоет. (Достает блокнот, карандаш, с которыми и в дальнейшем неразлучна). Мы ваши новые соседи из соседнего двора. Я с Шурой когда-то работала. У нас с Владимиром Ефимовичем скоро серебряная свадьба, а мы не одной частушки не знаем. Я даже несколько сборников купила, фольклорных, а там, мало того, что одно и то же, так частушки все похабные. Сейчас же свобода. А к нам гости интеллигентные придут. Вы пойте, а я записывать буду. Не пойму – переспрошу.
Во двор заходят начальник жилкомиссии Мария Борисовна и член жилкомиссии Сашка – одноклассница Антона.
Мария Борисовна: – Ну, где жених, где невеста, покажись.
Антон: – Наконец-то.
Все: – Наконец-то, начинаем, заждались…
Антон: – (встает, помогает сесть) Садитесь, Мария Борисовна, Сашка, привет, садись, знать бы раньше, что ты в жилкомиссии…
Мария Борисовна: – Вот тебе какого жениха, Сашка. Услужливый, добрый. Она у меня вся в бумагах, каждый день приемы. (Саше) Пора тебе семью заводить. (Антону) Садись с ней, куда пошел. (Матери) Сосватать ее хочу.
Сашка: – Мари Борисовна. Угомонитесь. Я замуж не собираюсь.
Нюра: – Выпей лучше, да тост за молодых скажи.
Антон хочет налить.
Мария Борисовна: – Мне водички. Мне крепкого нельзя, у меня букет. (Поднимает фужер с лимонадом) Позвольте мне от имени районной администрации и лично от Тодора Борисовича (сидящему рядом) Он мне сейчас говорит, куда так рано пошла, а я – да, по делу, по делу, он говорит – иди, иди (всем) поздравить вас с торжественным бракосочетанием. От себя хочу добавить, руководствуйтесь статьей 121 «Семейного кодекса», живите в согласии, по честному. Если жить по честному, по закону – и достаток будет, и здоровье будет. Выпьем за закон!
Гришка: – Если по закону жить, я бы уж раз двадцать отсидел. А так только четыре.
Мария Борисовна: – Это кто, жених?
Все: – Мария Борисовна – вот же жених!
Сосед выходит из конуры, идет в дом.
Нюра: – (поет) Раз сосенка, два сосенка – буду мигом у миленка.
Раз дощечка, два дощечка – заберусь я на крылечко.
Раз словечко, два словечко – затоплю-ка банечку.
Раз иголка, два иголка – народится Ванечка.
Дора Даниловна: – Не поняла. Нюр, что, ваша героиня в баню беременная пошла? Укололась нечаянно, и у нее стали воды отходить?
Владимир Ефимович: – Дора, иголка – это образ, от которого героиня зачала в бане.
Евдокия: – (Григорию) Не пей, отравлю!
Григорий выпивает, выпивает и Евдокия.
Дора Даниловна: – Ладно. Мы с Владимиром Ефимовичем все ждем, когда подарки начнут дарить, что-то никто не дарит (встает).
Нюра: – Мы свой подарок молодым уже сделали. Антон и Маринка – свидетели.
Дора Даниловна: – Мы с Владимиром Ефимовичем люди не богатые. Но человек богат, если он богат душой. Сначала главе ячейки. Антон, тебе, как артисту вокального жанра, просто необходимо. Самый последний сборник…(достает из пакета).
Антон: – Это 10 баллад и 12 романсов Хренникова? Пятое издание по трехтомнику 1979 года? Комментарий профессора Агафонникова? Да?
Дора Даниловна: – Сейчас посмотрю… Да.
Антон: – Спасибо большое.
Дора Даниловна: – Что б в семье был уют и здоровье важно не только соблюдать законы, но и что бы всегда в запасе стояла баночка малинового варенья.
Мать: – Дора Даниловна, вы пятиминуткой закатывали?
Дора Даниловна: – Нет. Проваривала…
Мать: – …С медом, потом, когда остыла до комнатной, слить сироп, не взбивать, потомить с полчасика, по банкам и в погреб?
Дора Даниловна: – Точно.
Мать: – (берет у нее банку) Спасибо. (В сторону, Сашке) Я так раз в жизни сварила. Вылитая ихтиолка.
Дора Даниловна: – Мариночка. Простите, не знаю, кто вы про профессии, но выходите за человека искусства. Он придет вечером, с плохим настроением, а вы его – его же молитвами. Новый сборник фольклора…
Марина: – Издательство «Славич», Воронеж, при поддержке института Сороса. Составитель Дронов, под редакцией Завальнюка. 202 страницы с иллюстрациями. Тираж 5 тысяч, печать офсетная?
Дора Даниловна: – (зло) Вы, что здесь все, экстрасенсы собрались. Может, скажите еще, сколько мы денег в конверт положили? (Показывает конверт).
Григорий: – То же мне, ребус! Покажи в анфас. А теперь в профиль… Полторы сотни. Можно подумать…
Дора Даниловна: – (Садится, пораженная) Я же предупреждала, мы люди не богатые…
Григорий: – Шур, мои твоим подарок сделали, но я так не могу. Хочешь стащу что-нибудь. Что хочешь?
Мать: – Брось, Гришк, опять сядешь.
Григорий: – Тоже мне, напугала. Зато вещь у тебя останется!
Евдокия: – Я тебе стащу, поперек тележкой. Теть Шур, не слушай.
Сашка: – (встает) Марина, вам будет интересно. У нас в классе я была за фотографа. Собрала школьные негативы и отпечатала. В этом альбоме фотографии, которых нет даже у него. И конвертик, поздравляю, Антон.
Мария Борисовна: – Молодые, где гнездо вить будете, жилплощадь есть еще какая? Не со свекровью ж цапаться.
Нюра: – Здесь они жить будут. Им теперь еще и спорная комната положена.
Мария Борисовна: – Ну, во-первых, она уже не спорная. А во-вторых, я вчера специально документы изучала. Ничего сделать нельзя. У вас веранда в жилую площадь записана, так что по метражу, женись – не женись, еще и лишняя остается.
Мать: – Какая это лишняя? Комната проходная, а веранда холодная, сырая!
Мария Борисовна: – Как это холодная – ее печка одной стеной греет.
Мать: – Печка вообще в зале.
Мария Борисовна: – По плану БТИ, печка веранду греет.
Мать: – А я говорю – в зале! Иди смотри!
Мария Борисовна: – Может она и в зале, но… поезд ушел. Рожайте двойню и подавайте на малосемейку. Вот тебе и весь тост.
Григорий: – Дусь! Грех за детей не выпить! (Пьет)
Все: – За детишек, за маленьких Сударушкиных.
Пьют все, кроме Матери и Марии Борисовны.
Мать: – Тьфу, пойду…
Антон: – Ты куда?
Мать: – (зло) Капусту принесу.
Уходит в дом
Владимир Ефимович: – (Уже пьяненький) Нюр, а есть у вас частушки такие…
Нюра: – Какие?
Владимир Ефимович: – Что б мало не показалось. На личных переживаниях. Что б ни хухры-мухры в две строчки, а баллада.
Нюра: – (поет) Приезжал ко мне дружок: взял взаймы, хлебнул чуток.
Положила его в койку – захрапел, не сняв порток.
Тормошила молодца, вспомнив мать, да и отца.
Растрясла его немножко, мне и выпало в ладошку
Все богатство молодца – проездные в два конца.
Дора Даниловна: – (пьяная) Что ж они у вас все такие грустные? Безвыходные какие-то. А поддайте что-нибудь, что бы я на нашем серебряном юбилее могла гостям исполнить, что б как будто про нас с Владимиром Ефимовичем. Только со счастливым концом.
Нюра: (поет) – Выбил мне ботинком зубы и закуску требует.
Я возьму, да сдам посуду – зубы снова сделают.
Вот те, пожалуйста, и со счастливым концом!
Дора Даниловна: – Нет, это какие-то намеки сплошные…
Входят два красивых говночиста в дорогих костюмах.
Первый ассенизатор: – Дорогу запомнили, а как молодых зовут, не знаем.
Нюра: – Тошка и Маринушка.
Второй ассенизатор: – Поздравляем вас, Тошка и Маринушка. С толком жить и долго быть.
Антон и Марина: – Спасибо.
Первый и Второй ассенизаторы подносят молодым нечто, завернутое в целлофан.
Все: – Что там, покажите.
Первый ассенизатор: – Утка.
Второй ассенизатор: – Керамическая. Для жидкостей. Под соки, морсы…
Антон: – Садитесь, угощайтесь, спасибо.
Евдокия: – (Доре Даниловне громко на ухо) Это кто? Я всех Антоновых друзей видела.
Дора Даниловна: – Не знаю.
Евдокия: – (Григорию) Твои, что ль дружки? На киллеров похожи. Особенно тот, который посимпатичнее.
Второй ассенизатор: – (Первому) Слышал, тебя киллером обозвали! (Евдокии) Бросьте, девушка. Я знаю его в деле. Мухи не обидит.
Первый ассенизатор садится рядом с Марией Борисовной, второй с Сашкой. Начинают активно ухаживать за гостьями.
Первый ассенизатор: – (Марии Борисовне) Вам вина, шампанского, водочки?
Мария Борисовна: – (Млея) На дне бокала.
Все пьют.
Второй ассенизатор: – Что-то свадьба у вас не веселая.
Появляется мать с капустой.
Первый ассенизатор: – Горько!
Мать целует в щеку Антона и Марину и ставит на стол капусту.
Мать: – (Антону) Прежде, чем людей собирать, надо было все просчитать раз двадцать, с умным с кем посоветоваться.
Второй ассенизатор: – (Целует матери ручку) Проходите за стол, расслабьтесь, у ребят же праздник.
Мария Борисовна: – И правда, садитесь на ту сторону, здесь занято.
Мать: – Я подкладываю хожу, мне сидеть некогда.
Мария Борисовна: – Горько!
Первый ассенизатор целует Марию Борисовну взасос долгим поцелуем. Все «Ах!». Немая сцена. Мария Борисовна наливает водки. Все к ней молча лезут чокаться. В тишине выпивает.
Мария Борисовна: – (Голова кружится, встает из-за стола) Где комната-то ваша, знаменитая? Из-за чего сыр бор-то? Все видели, а мне недосуг.
Нюра: – Да вон она, куда июда все шныряет. Получил не за что.
Мария Борисовна: – (Идет к комнате) Как не за что? Он во время войны фельдшером был, людей спасал, с медсанбатом до Ляйпцига дошел. Мы своих отцов в обиду не дадим! Их у нас осталось – по пальцам пересчитать.
Первый ассенизатор: – Вот это женщина, я понимаю.
Второй ассенизатор: – У нас в институте одну такую эректором величали.
Мария Борисовна: – Ректором не была, а проректором случалось.
Мария Борисовна доходит до комнаты в сопровождении Первого ассенизатора. Останавливается, возвращается к столу, наливает себе полстакана самогона, выпивает и решительно идет к комнате. Первый ассенизатор за ней. Закрывают за собой дверь. Второй ассенизатор увлечен Сашкой. И это взаимно. Сидят шушукаются.
Нюра: (поет) – У меня на этаже сорок фоток в неглиже.
Приходи ко мне Серега, поиграешься уже.