П а п а. Ну ладно. (показывает на П а т р о н а ж н у ю С е с т р у) Это кто?
С о л и к. Ба-ба…
П а т р о н а ж н а я С е с т р а. Цирк.
С о л и к. Ду-а…
П а т р о н а ж н а я С е с т р а. Сам дурак! (отрывается от журнала, смотрит на С о л и к а)Чего?!
П а п а (скромно и устало). Вот.
П а т р о н а ж н а я С е с т р а. Чего вам надо от меня, а?
М а м а. Ну вы обиделись, что ли, ну что за глупости! Все-таки что-то тут… То есть, я имею в виду, что рановато в два месяца, по-моему, как вы думаете? Он, конечно, попугайничает просто за этим идиотом, но ведь два месяца ребенку…
П а т р о н а ж н а я С е с т р а (ехидно). Как звать ребеночка?
М а м а (с отвращением). Соломон.
П а т р о н а ж н а я С е с т р а. Вас лечить сначала надо – так ребенка назвать на всю жизнь. Доктора вызывайте, если что беспокоит. (Уходит из комнаты, бормоча на ходу) Дура. Ясное дело дура – за такую зарплату…
М а м а. Ну, раз уж у ребенка такие способности к восприятию речи, выйдем на пару слов, дорогой?
М а м а с П а п о й выходят и сразу же начинают вполголоса ругаться. С о л и к садится и, дотянувшись до рожка с водой, жадно пьет.
С о л и к. Ничего, нормально. Главное – постепенно. Тренироваться побольше… Жаль поговорить мне не с кем. А ничего, ничего…? Сиськи в рот не пихают и ладно. Можно жить… Ноги не слушаются, а то давно бы ушел на хер… Куда?… (прислушивается к ругани родителей) Ругаются. Надолго (пытается сделать зарядку). Ну заговорю я с отцом в два месяца или в полгода – больше-то все равно не вытерплю. А его в реанимацию, либо в желтый дом – однозначно, сразу!.. С матерью поговорить?.. Да какая же она мне мать? Писюха! Энджи, придурок этот спрашивал: (передразнивает) – «умирать страшно?» Урод! Ты бы, скотина, родиться попробовал! Да чтоб схватки восемь часов, да потом как через мясорубку, да еще бы молока (содрогается) женского пожрал неделю! А потом бы спрашивал (передразнивает) – «страшно»? Козел!..
Входит П а п а, столбенеет.
Зя-зя-зяа-а… Ва-ва-ва…Ня-аа…
П а п а. Ля… Ляля!!! (вбегает М а м а) Он… сидит!!!
Входит М а м а, некоторое время молчит.
М а м а. Сидишь?
С о л и к обреченно кивает. П а п а издает победный клич..
К А Р Т И Н А Т Р Е Т Ь Я
Гостиная. Посреди нее в детском стульчике мрачно сидит С о л и к в парадных, вероятно, ползунках.
О п е р а т о р хлопочет, устанавливая перед ним камеру, и поправляя свет.
На авансцене М а м а угрюмо следит за тем, как ножки штатива терзают ковер;
П а п а в радостном нетерпении томно поглаживает пробор. В углу, стряхивая пепел на пол, приглушенно «тарахтит» по мобильному телефону Ж у р н а л и с т к а.
Ж у р н а л и с т к а. В роддоме была, там пару синхронов прописала и видео минуты на три…
П а п а. Интересно, да, Ляля? А это что за камера?
М а м а. Интересно. Самое интересное: обязательно устраивать такой бардак?
О п е р а т о р (не оборачиваясь). Поправим!
П а п а. Это «бетакам»? А он электричества много возьмет, а то у нас пробки, знаете…
О п е р а т о р . Поправим!
М а м а. Солик, писать не хочешь? (С о л и к отрицательно мотает головой) Хозяин – барин.
Ж у р н а л и с т к а (в телефон). Сожрут все, что привезу. Я уже не девочка!
О п е р а т о р делает неопределенный жест – мол, кто бы сомневался.
С о л и к пожимает плечами.
Мое дело сенсацию выложить, а редактирует он пусть своих стажерок голожопых…
Косится на хозяев и, извиняясь, прижимает руку к груди. П а п а глупо улыбается и машет рукой. М а м а постукивает ногтем по стеклышку часов.
Редактирует он… Что он может средактировать?! «Редактировать – значит объяснять как сделал бы сам, если бы умел», ясно? Это сказал мне при личной встрече Познер! Все, я пошла. Телефон отключаю… Что? Верстку?! А пусть он засунет ее себе в… гудок! Всё. (Оператору) Готово? (тот кивает) Все, пока. (отключает телефон) Баланс проверил? А то будем, как в прошлый раз…
О п е р а т о р. Поправим.
Ж у р н а л и с т к а берет микрофон и садится на стул рядом с камерой.
П а п а с М а м о й забиваются в угол. О п е р а т о р, надев наушники, приникает к видоискателю. Дотрагивается до плеча Ж у р н а л и с т к и. Та поднимает микрофон и набирает воздух, после чего, наконец, первый раз смотрит на С о л и к а в упор. Повисает долгая пауза.
Ж у р н а л и с т к а. И что за хреноту снимать посылают, а? (оборачивается к родителям) Вы вообще это серьезно?
П а п а. В каком смысле?
Ж у р н а л и с т к а. Ну вы же в редакцию звонили? Что с ребенком-то?
П а п а. Так это… Гениальный мальчик.
Ж у р н а л и с т к а. О как! (косится на С о л и к а) А конкретней? Сколько мальчику?
П а п а. Скоро будет три. Месяца.
Ж у р н а л и с т к а. И что? Сальто делает? Картины пальцем мазюкает? Под караоке Киркорова поет? Вы , ребята, давайте поактивнее, у меня день-то не резиновый!
М а м а. Слав, я уже тебе сегодня говорила, что ты кретин?
П а п а (растерянно). Говорила… Подождите, я же все вашему главному редак…
Ж у р н а л и с т к а (саркастически хохочет). Ах главному редактору… Ну я тебе покажу, козел… Так, короче! Быстренько предъявляем что-то гениальное, снимаем пару фотографий из семейного альбома, и мы поехали… Господи, как вы меня все заколебали!..
П а п а умоляюще смотрит на С о л и к а.
С о л и к. А чего это вы тут разорались, уважаемая?
Ж у р н а л и с т к а пытается прикурить авторучку вместо сигареты. О п е р а т о р снимает наушники и долго в них вглядывается, пока Ж у р н а л и с т к а не пинает его – снимай!
Вам, как я понимаю, зарплату за это платят, немаленькую, насколько я могу судить по вашему наряду – вот и работайте. Меня просили об интервью, кажется? Ну и валяйте, а то как бы я не опи??сался тут с вами. От смеха.
М а м а коротко хмыкает. П а п а ободряюще машет руками над головой.
Ж у р н а л и с т к а пытается что-то сказать, но никак не может. Наконец снова оборачивается.
Ж у р н а л и с т к а. Простите, вы не могли бы выйти?
П а п а. Ни в коем…
М а м а. С радостью! Солик, ори, если что! (выволакивает П а п у из комнаты)
С о л и к (сварливо). Моих убрали? Вашего гоните! (кивает на Оператора)
Ж у р н а л и с т к а (растерянно). Нет это я не…
О п е р а т о р (с готовностью). Поправимо! (шепчет ей на ухо) Все пишется. Общайтесь!
Уходит на цыпочках.
Пауза.
С о л и к. У самой-то есть дети?
Ж у р н а л и с т к а. Нет.
С о л и к. Вот и у меня тоже.
Ж у р н а л и с т к а. Что ты сказал?
С о л и к. А мы на «ты»? Ладно.
Ж у р н а л и с т к а (незаметно щиплет себя). Что это с вами?
С о л и к. А черт его знает… Ну, вернее, есть кое-какое предположение, только… Слушай, ты возьми себя в руки, а то правда скоро пи?сать захочется. В лучшем случае.
Ж у р н а л и с т к а. Да что-то как-то не могу успокоиться.
С о л и к (протягивает ей рожок). Водички попей.
Ж у р н а л и с т к а. Спасибо (пьет, не снимая соски). Ну, в общем… Это… Сколько вам… тебе?
С о л и к. Три месяца мне. Но чувствую себя на пятьдесят. Лет.
Ж у р н а л и с т к а. Вы… ты… феномен?
С о л и к. Выходит, что так.
Ж у р н а л и с т к а (чуть не плача). Но это же невероятно!
С о л и к. А что я могу поделать?
Ж у р н а л и с т к а. А как… это все появилось?
С о л и к. Ну это ж не ветрянка – «появилось»! Родился так.
Ж у р н а л и с т к а. В сознании?
С о л и к. Еще в каком!
Ж у р н а л и с т к а. И как это было?
С о л и к. Родишь – узнаешь. Не хотел бы об этом.
Ж у р н а л и с т к а (обескураженно). Ну а как ты вообще?.. Ну, живешь-то как?
С о л и к. Честно? Хреново. Ходить нормально не получается. Пишу пока неуверенно. Ем, правда, сам. А с унитазом большие проблемы… Вот ты говоришь «феномен» (обращается к камере). Хотелось бы, чтобы заинтересованные лица обратили внимание на этот феномен. Специалисты. Ученые. Наш дом, так сказать, открыт для всех. Кто мог бы разобраться в этом странном явлении природы.
Ж у р н а л и с т к а. Я сейчас в обморок упаду. Только ты не останавливайся, если что, а то кассета кончится.
С о л и к. Ладно. Дело в том, что налицо, как говорится, реинкарнация. Правда не совсем обычная. Сохранение памяти из прошлой жизни – вот что можно квалифицировать как настоящее чудо.
Ж у р н а л и с т к а судорожно расстегивает несколько пуговиц на блузке и машет блокнотом, как веером.
Вот это зря. Я ведь тоже живой человек. Грудь красивая, не спорю, но чего уж перед мужиком так… заголяться? Иди, если жарко – там у родителей в спальне вентилятор есть, или душ прими на худой конец…
Ж у р н а л и с т к а выбегает.
С о л и к. Что за люди, я не знаю. (смотрит в камеру) Да, так о чем я говорил?… Ах да. Налицо, как говорится, реинкарнация…
К А Р Т И Н А Ч Е Т В Е Р Т А Я
Спальня родителей. П а п а и М а м а стоят у окна. С улицы доносится шум толпы, скандирующей что-то невнятное. Этот шум будет сопровождать остальное действие.
М а м а. Я с ума сойду, ей богу. Что они орут?
П а п а. Ляля, ты только не волнуйся, но они… молятся.
М а м а. А им что, помолиться негде?
П а п а. Ну… если учесть, что они молятся нашему сыну, то…
М а м а. Слава, это сон? Я так больше не могу. Не могу. Ты думаешь, я железная? Да? И, думаешь, мне легко было не свихнуться, когда он в кроватке сел? Когда он вдруг во сне заговорил? И что он сказал? «Пол-литра нефильтрованного и орешки, пожалуйста»…
П а п а. Так ведь это он во сне…
М а м а. Мне от этого должно стать легче, по-твоему?
П а п а. Ну, по крайней мере, вызывать «психушечную» неотложку было необязательно…
М а м а. А когда он попросил не приглашать в дом Лидку Нефедову, заявив, что у нее к нему нездоровый интерес?
П а п а. Мы это уже обсуждали. Приставать к человеку, без конца норовя поцеловать его в задницу, и называть его не иначе как «вкусножопик» – по меньшей мере навязчиво.
М а м а. К человеку? Да это же ребенок!
П а п а. С взрослой психикой! Может она и меня в задницу захочет поцеловать, и что же…
М а м а (сдерживается из последних сил). А это заявление по телевизору, когда он призвал мировое сообщество остановить войну на Кавказе, а президента – одуматься? И все эти «фээсбешники» у нас на кухне на следующий день?
П а п а (с пафосом). Это грязная война, Ляля…