Александр Володарский
г. Киев (Украина)
МИЛЛИОН ЗА РОДИНКУ
(Комедия в 2-х действиях)
Действующие лица:
Пеккер
Стомахин
Катя
Тетка
Мистер Левайн
Мистер Култи
Мэр
Зверев
Мастер
Микунов
Странный
Киев. 2006-й год.
1-е ДЕЙСТВИЕ
КАРТИНА 1-я
Пеккер сидит на веранде своего небольшого старого одноэтажного дома в маленьком городке. Появляется Стомахин.
Стомахин. Простите, доктор Пеккер здесь проживает?
Пеккер. Не проживает, а доживает. И хочет дожить спокойно.
Стомахин. Моя фамилия – Стомахин. Может, где-то слышали или видели?
Пеккер. Слышали и, откровенно говоря, видеть могли бы пореже. Но ничего не поделаешь – шурин, родственник можно сказать.
Стомахин. Неблагодарность, доктор – один из самых низменных пороков человечества. А, может, я решил нанести тебе не просто визит, а судьбоносный визит. Как сказал классик: «Я пришел дать вам волю!» (Протягивает Пеккеру мобильный телефон) Мобильный телефон от компании «Воля-стар»!
Пеккер. Я тронут, только зачем мне этот пошлый агрегат? Ты же знаешь: я – либо на работе, либо дома. И там, и там прекрасно работает телефон.
Стомахин. Потому что отныне ты можешь понадобиться мне в любую минуту.
Пеккер. Ты что заболел, Стомахин?
Стомахин. Стереотипное мышление – еще один порок! Если человек пришел к врачу – значит, он заболел. Просто я прочел – мобилки есть уже и у зулусов! А у тебя нет!
Пеккер. У меня нет? (открывает ящик и достает 2-3 мобильных телефона) Полюбуйся. Особенно, видимо, этот хорош. (достает паспорт к нему и читает) ММС, МПЕГ-4, ИК—порт, ЮСБ – порт, даже встроенный браузер. Ну, круче, чем маузер!?
Стомахин. Как говорится: вау! Откуда у тебя этот склад?
Пеккер. Больные время от времени преподносят мне эти дебилизаторы населения. (берет трубку, имитируя разговор) «Алле, Вася! Это – Коля! Ты где? А я тут!» Игра в прятки для миллионов. А у нас – город небольшой, и я жил без него, и еще несколько лет протяну.
Стомахин. Пеккер, ты просто надежда мировой археологии! Им будет приятно узнать, что не все неандертальцы вымерли… Ладно, тогда предлагаю перейти к делу! (достает бутылку коньяка и газету)
Пеккер. Между прочим – коньяк я сегодня уже пил, а газету читал.
Стомахин. Эухенио, друг мой, ты не те газеты читаешь.
Пеккер. Как раз – те! Я читаю только спортивные газеты. Ты не понимаешь – спортивная газета расслабляет как хорошая женщина. А теперь представь: у меня когда-то была медсестра. У нее был первый разряд по прыжкам в длину. Так вот она была как женщина и газета в одном лице. Я ее называл «Спортэкспресс».
Стомахин. Я, надеюсь, это было до моей сестры?
Пеккер. Да, до!
Стомахин (пародируя Пеккера). До, да!.. Я всегда знал, что десять заповедей писались с тебя. А сейчас, соберись, я тебя прошу прочесть одну заметку в этой газете. (Дает газету)
Пеккер. Ну вот, ты уже пришел и начал давить на меня своей кипучей энергией! Кстати, ты не задумывался, почему одни прут по жизни как экспресс, а другие двигаются только в случае крайней необходимости как шлагбаум на заброшенном переезде? Просто – одним людям при рождении залили топлива под самую завязку, а другим – забыли.
Стомахин. Интересно, а тебе залили?
Пеккер. Не жалуюсь! Но все время кто-то пристает и нагло отливает себе. Причем, в законный выходной день.
Стомахин. Не ври! Выходных у тебя нет, небось, под вечер как всегда заглянешь в свою любимую больничку на минутку? Не так ли?
Пеккер. Ну-у…Возможно…
Стомахин. Никаких сомнений! А сейчас – слушай! Это – очень важно! (Читает) «Инъюрколлегия сообщает: разыскивается племянник умершей в Филадельфии Лизы Дубинской, Евгений Пеккер, уроженец Житомира, 1961 года рождения, для передачи наследства».
Пеккер. Ну и что?
Стомахин. Ты что, совсем придурок? Может, ты не Евгений Пеккер, уроженец Житомира?
Пеккер. Я-то Пеккер. И уроженец. Но у нас в стране, наверное, еще есть какие-нибудь Пеккеры?
Стомахин. Пеккеры в нашей стране где-то еще и завалялись, но таких идиотов…
Пеккер. И потом, не было у меня никогда никакой тети Лизы!
Стомахин. И не будет! Она – ушла из жизни (бьет по газете рукой, потом картинно плачет), горе-то какое (прекращает плач) и оставила тебе наследство. Ты понимаешь? Человек может и не знать всех своих теток! Спроси у народа – многие не то, что теток, не всех своих детей знают! В лицо.
Пеккер (берет протянутую газету). Ну вот, здесь же ясно написано – «Пекер» с одним «К». А я с двумя.
Стомахин. Хватит! Объясняю для полных пеккеров, в смысле для тупых, как юрист. Я навел подробные справки. Я запросил Житомир по всем Пеккерам со всеми «К». Все сходится! Ну, почти все. Кроме этой второй «К». В общем, придется тебе немного почесаться, это мы исправим, и все шансы у тебя есть – здесь просто неточность.
Пеккер. А я не хочу чесаться! У меня ничего не чешется, понимаешь?
Стомахин. Поэтому я и пришел, чтобы у тебя зачесалось. Ты представляешь, какие это могут быть бабки? Они идут к тебе, а ты уворачиваешься!
Пеккер. Ну, а на подлог я просто не пойду!
Стомахин. Какой подлог, кто тебе его предлагает? И вообще – кого волнует: одно «К» у тебя в фамилии или три?
Пеккер. Меня! Три я бы не хотел. Вот ты бы хотел, чтобы у тебя в фамилии было три «Х»?
Стомахин. За такие деньги – пожалуйста!
Пеккер. А после «Х» – еще три «У»?
Стомахин. Пеккер, ты – договоришься!
Пеккер. Видишь, оказывается, тебя тоже волнует!
Стомахин. А тебя не волнует, что у тебя есть дочь, и ей надо учиться?! И учти – уклонение от прибыли уже, практически, преследуется по закону!
Пеккер. Виталик, я прошу – перестань! В сказки о кладах и наследствах я давно не верю! Это так старо и банально, что никому не интересно. А последний клад я нашел вчера. Это была бутылочка коньяка, которую я, не помню почему, заткнул за унитаз.
Стомахин. Послушай, Эухенио! Я сам не поверил, пока не проверил. Я же юрист с двадцатилетним стажем. Провел более шестисот судов…
Пеккер. Из них 599 выиграл нокаутом у прокурора!
Стомахин. Не веришь! Хорошо! Сейчас я тебе принесу факс из Америки, который пришел в мою контору. Или факс, ты, как идейный неандерталец, тоже отвергаешь?
Пеккер. Нет, не отвергаю.
Стомахин. Какое счастье! Тогда подожди, я его в машине забыл! (Уходит)
Пеккер. Еще пять минут покоя – это немало! Даже по сравнению с вечностью!
Стомахин уходит. В этот момент к Пеккеру подходит пожилая тетка с уже седыми стрижеными волосами.
Тетка. Скажите, вы – доктор Пеккер?
Пеккер. Да.
Тетка. Чудесно! Значит, я попала сюда. Ну, здравствуйте, Женя!
Пеккер. Простите, я вам назначал?
Тетка. Да, мне сказали в три. И я пришла в три. Если бы мне сказали в четыре, я пришла бы в четыре. А если бы мне сказали в пять – я бы вообще не пришла.
Пеккер. Почему?
Тетка. Потому что в пять-тридцать я смотрю сериал: «Когда расцветает Лилия».
Пеккер. Это о флоре?
Тетка. Так вы тоже смотрели? Ну, как вам нравится эта Флора? Так подвести Лиличку! Не сказать, что у Егора – грыжа! А еще врач!
Пеккер. А Егор – это ее муж?
Тетка. Нет – сын! Лилия не знала про грыжу, нагрузила ему в школу полный ранец, и мальчик надорвался! Так, доктор, давайте в темпе, а то я опоздаю сегодня на сериал.
Пеккер. Хорошо, рассказывайте.
Тетка. Я, Разуваева Антонина Ивановна, погоди (вынимает бумажку) Нонна Соломоновна, родилась в Житомире, в 1932 году.
Пеккер. Простите, я не понял: вы – Антонина Ивановна или Нонна Соломоновна?
Тетка. А вам кто нужен?
Пеккер. Мне?! Мне – вообще-то… Мне все равно, как вам удобнее.
Тетка. Да-а, странный вы какой-то!.. Ну, ладно, продолжим. В 37-м, в возрасте пяти лет, упала с чердака, о чем имеется шрам на два сантиметра выше колена. Записывайте, это пошли уже особые приметы.
Пеккер. Спасибо, достаточно! Я понял – вам семьдесят пять лет (достает из ящика фонендоскоп). Раздевайтесь.
Тетка. Зачем? Я вам этот шрам и так покажу (начинает задирать юбку).
Пеккер (останавливает ее жестом). Антонина Ивановна, не надо!
Тетка. Нонна Соломоновна, Евгений, привыкайте!
Пеккер. Хорошо! Нонна Соломоновна, дорогая, я очень тороплюсь. Расскажите мне, на что вы жалуетесь, и я в силу моих скромных талантов постараюсь вам помочь.
Тетка. Конечно, доктор! Вы – мне, а я – вам. Скоро вы будете при таких деньгах!
Пеккер. Каких деньгах?! Я за визит с пенсионеров деньги не беру.
Тетка. Брать деньги с родной тети?
Пеккер. Какая тетя? Скажите мне, в конце концов – вы больная или нет?
Тетка. Что значит – больная или нет? Конечно, больная! У нас в стране вы видели много здоровых?!
Появляется Стомахин с портфелем.
Стомахин. Нонна Соломоновна, вы уже здесь!
Тетка. Вот именно, Нонна Соломоновна уже давно здесь! Хорошо, что вы, Виталий Петрович, пришли! А то я вообще не понимаю – кто здесь больной?!
Пеккер. Виталий, объясни, что происходит?
Стомахин. Сейчас, пардон! (Достает маленький фотоаппарат) Улыбнитесь! (Щелкает) Очень хорошо!
Пеккер. Виталик, что ты делаешь?
Стомахин. Стомахин знает, что он делает! Антонина Ивановна, тьфу, Нонна Соломоновна, обнимите племянничка!
Тетка. Так – хорошо? (Тетка обнимает опешившего Пеккера, Стомахин щелкает)
Пеккер. Дама, подождите! Я – нейрохирург, я – не психиатр!
Стомахин. Все! Съемка окончена! Всем – спасибо! (Отводит Пеккера в сторону). Не шуми! Я не успел тебе рассказать. Мы уже связались с юристом покойной Лизы, и он уточнил информацию. У меня в портфеле все факсы. Они предполагают, что у тебя должна быть еще живая тетка, лет семидесяти.
Пеккер. Но у меня нет никакой тетки!
Стомахин. Правильно – нет. Теперь будет! На всякий случай надо подстраховаться. Антонина Ивановна – очень хорошая женщина, я с ней договорился. Если надо, она готова даже поменять документы на Нонну Соломоновну.
Пеккер. Зачем ей менять документы? Ты в своем уме?