Брабанцио: – Мы с ним, кажется, в каком-то родстве?
Дездемона: – Да, правда, одна из внучек дожа Берберини, единственный дож в нашей семье, сбежала и обвенчалась с Тицианом. Художника едва не зарезали оскорбленные родственники.
Брабанцио – Ну, потом как-то все устроилось.
Дездемона – Дож любил внучку больше всей остальной родни, вместе взятой!
К сожалению, она умерла совсем молодой, кажется от тифа…
Ее смерть свела деда в могилу.
Отелло – А Тициан?
Бьянка – О, Тициан был безутешен, два месяца, или даже три… То… се… красивые натурщицы…
Отелло – Зато он был гениальный художник.
Дездемона – Кто бы спорил… Ты, папа, как себя чувствуешь?
Брабанцио – Устал, по правде говоря… Старость не радость.
Дездемона – Еще бы ! (обнимает его) Пойдемте, надеюсь стол уже накрыт и гости собрались. Побудешь с нами еще немного.
Те же, и молодой офицер. Щелкает каблуками:
- Прошу меня простить! Генерал (отдает честь), сенатор, Дож просит вас срочно пожаловать к нему во дворец, немедленно.
Брабанцио –Что-то случилось?
Офицер – Я не уполномочен…
4 картина
Дворец Дожей
Дож и сенаторы за столом. Кругом военные чиновники и слуги.
Дож: – В вестях нет связи. Верить им нельзя.
Первый сенатор: – Вот пишут, что сто семь галер.
Дож: – А вот, что их сто сорок.
Второй сенатор: – У меня их двести. Понятно, что подсчет разноречив.
Но что турецкий флот плывет на Кипр, на этом сходятся все сообщенья.
Дож: – Да, это расхождение в числе не может нам служить успокоеньем.
Один из офицеров: – Гонец от флота. (Входит матрос.)
Дож: – Ну, как у вас дела?
Матрос: – Турецкий флот плывет к Родосу. Это донесенье от Анджело сенату.
Дож: – Господа, как нравится вам эта перемена?
Первый сенатор: – Нелепость. Это для отвода глаз. Какая-то тактическая хитрость. Для турок Кипр важнее, чем Родос, и Кипром овладеть гораздо легче.
Дож: – Нет, нет, конечно, цель их не Родос.
Тот же офицер – Еще один гонец. (Входит другой матрос.)
Матрос (с поклоном) - Дож и собранье! Свершивши на галерах переход
к Родосу, турки здесь соединились с другой эскадрой.
Первый сенатор: - Вот вам, господа. Я так и знал, большое подкрепленье?
Матрос: - Судов до тридцати. Все сообща опять открыто повернули к Кипру.
Синьор Монтано, верный ваш слуга, доносит вам, что не изменит долгу.
Дож : – Конечно, к Кипру. Я вам говорил!
Что, адмирал Лукезе в городе?
Первый сенатор: – В отъезде.
Дож – Послать за ним!
Первый сенатор – А вот Брабанцио и его храбрая дочка.
(Входят Брабанцио, Дездемона и Кассио, Бьянка.)
Третий сенатор: – Которая мечтает днем и ночью убить побольше турок. (Возвышает голос). Которая живет мечом, живет убийством!
Брабанцио – Которой только имя одно врагов заставит трепетать.
Третий сенатор – Которую прозвали Алеппским мясником!
Которая кричала,своим солдатам: «Убейте всех, хороший турок – мертв, живой лишь только кажется хорошим!»
Дездемона – А надо было – упаси вас бог, хоть пальцем тронуть турка!
Ведь их штыки и ядра только шутка, в основе безобидная, и нам не должно отвечать на них!
Третий сенатор – Убийца!
Дездемона – Буйнопомешанная!
Дож – Молчать!!!!
Брабанцио, простите, раньше не заметил вас, прошу – уймите дочку!
Брабанцио – В основе, она права!
Дож: – Пускай и так, уймите!
А вас, сенатор, я прошу сдержаться, не делать, хоть в такое время, из совещанья нашего вертеп!
(Дездемоне) Неловко, что в такой момент я вас вызвал, но нам необходимо кого-то немедленно отправить против турок.
Третий сенатор – Только не эту фурию, которая, убивая беспощадно направо и налево, покончит со всякой надеждой на мир!
Дездемона – К глубокому стыду, я не испытываю ни братской, ни сестринской, ни вообще какой-то любви к людям, которые мечтают разорвать меня на куски и уж точно будут петь, танцевать и раздавать друг другу сладости, когда им удастся меня убить.
Так что, видимо, я не подхожу командовать войсками нашей высокоморальной республики.
Прошу меня простить, но как раз сегодня я вышла замуж и, надеюсь, вы меня поймете, хотела бы уединиться с мужем…
Пока же буду изо всех девичьих сил молиться, чтобы молодой супруг не проявил себя в постели слишком уж политкорректным!
Надеюсь, вы меня поймете!
Имею честь, ваше высочество…
Благородные господа.
Дож: – Подождите, генерал, я очень сожалею, что пришлось вас оторвать от столь радостного события, но мы еще не приняли никакого решения.
Дездемона – А мне казалось, что относительно меня решение уже принято.
3 сенатор – Я тоже так считаю. Нам нужен мир… Мы сыновей на смерть устали посылать.
Дездемона: -Вы, кажется, бездетны.
3 сенатор: – Что вы хотите сказать?
Дездемона: – Ничего особенного.
3 сенатор: Вам нечего сказать! Народ наш хочет мира… Покоя.
Нужен мир любой ценой.
Брабанцио: – Коль нужен мир, так почему бы Кипр нам туркам не отдать?
3 сенатор: – Действительно…
Брабанцио: – А после – этот вот дворец!
Дож – Снова!
Прошу вас всех молчать!
Итак, господа, турки большими силами двинулись к Кипру. Дездемона – устройство крепости хорошо известно вам. Хотя островом управляет человек неоспоримых достоинств, но в военное время на таком посту нужен генерал, пользующийся известностью и популярный в войсках.
Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой поездкой.
(Дездемона хочет что-то сказать, дож ее останавливает)
Разумеется, вы можете взять с собой свой штаб, вам также будет выделено подкрепленье, первый отряд возьмете с собой немедля, а остальные мы пришлем по мере того, как их удастся собрать…
Дездемона: – Потребуются также крепостные пушки и деньги на ремонт укреплений.
Дож: – Они будут выделены со всей возможной поспешностью. Я это возьму под свой контроль!
Дездемона: – Что ж, видит бог, в поход я отправляюсь как всегда, надеясь послужить своей стране…
Вы, лейтенант, немедленно организуйте погрузку войск.
А вас (Бьянке) прошу подготовить шифры и штабную документацию.
Мы отплываем на рассвете!
5 картина
Родриго и Яго (перед занавесом)
Яго – что скажешь, благородная душа?
Родриго – Как ты думаешь, что я сейчас сделаю?
Яго – Пойдешь и ляжешь спать.
Родриго – Утоплюсь сию минуту.
Яго – Попробуй только это сделать, и я навсегда раздружусь с тобою.
Родриго – Глупо жить, когда жизнь стала пыткой. Как не искать смерти, своей единственной избавительницы?
Яго – Жалкий дурак! Я двадцать восемь лет живу на свете и с тех пор, как научился говорить, не слышал более идиотской речи. Прежде, чем я скажу, что утоплюсь из-за какой-нибудь любви, я превращусь в оленя или павиана!
Родриго – Что же мне делать? Мне самому стыдно, что я так влюбился, но поправить этого я не в состоянии.
Яго – Не в состоянии! Скажите пожалуйста! Быть тем или другим, влюбиться или излечиться от любви, все зависит от нас.
Родриго – Будто бы!
Яго – А как же иначе! Будь мужчиной. Топиться! Еще не все потеряно! Я поклялся помочь тебе!
Набей потуже кошелек.
Не может быть, чтобы Дездемона долго любила кого бы то ни было.
Набей потуже кошелек.
Не может быть, чтобы Отелло долго любил ее. Бурное начало будет иметь скандальный конец.
Набей потуже кошелек.
Эти рокеры переменчивы.
То, что теперь ему кажется сладким, как финики, скоро станет горше хрена. Он молод и скоро изменится.
Когда она будет сыта им по горло, она опомнится.
Набей потуже кошелек.
Если обязательно надо губить себя, придумай что-нибудь поумнее, чем топиться.
Набей потуже кошелек.
С одной стороны бывалая венецианская аристократка, с другой – неотесанный рокер. И я поверю в прочность их чувств! Он вернется к тебе! Набей кошелек монетами.
Топиться совершенно лишнее.
Родриго: – Ты не обманешь, если я положусь на тебя?
Яго: – Не беспокойся. Набей кошелек монетами. Я зол на генеральшу. У меня с ней свои счеты. Сольем нашу ненависть воедино. Набей кошелек монетами.
Завтра поговорим подробнее. Прощай.
Родриго: – Где встретимся мы утром?
Яго: – У меня, и до свету, мы отплываем на рассвете, возьму тебя с собой.
Родриго: – Приду пораньше.
Яго: – Ладно. Ну, Родриго?
Родриго: – Что именно?
Яго: – Топиться чтоб ни-ни!
Родриго: – Я передумал, заложу именье.
(Уходит)
Яго: – Мне этот дурак служит кошельком
И даровой забавою. Иначе
Я б времени не тратил на него.
Но зол на генеральшу я всерьез.
Три личности с влияньем предлагали
Меня на лейтенантство. Это пост,
Которого, ей-богу, я достоин.
Они одно, а им она другое.
Увы, – им говорит, уж выбран офицер.
А кто он?
Математик-грамотей, Микеле Кассьо некий, флорентинец,
Стишки пописывает!
Бабий хвост, ни разу не водивший войск в атаку.
Он знает строй не лучше старых дев.
Но выбран он.
Я на глазах у ней спасал Родос, в Алеппо знамя нес и не сгибался, когда кругом картечь чирикала, как стая воробьев!
Но выбран он.
Он лейтенант, а я, я адьютант…
Ну что ж, плевать, ведь я служу себе.
Нельзя, чтоб все рождались господами?
Нельзя, чтоб все служили хорошо!
Я отомщу!
(Уходит.)
Действие 2
6 картина
Приморский город на Кипре. Крепостная площадка.
Монтано и несколько горожан.
Монтано: (задрав голову)-Не видно ли чего в морской дали?
Голос за сценой: – Нет. Ровно ничего. Сплошные волны. Ни паруса. Пустынный горизонт.
Монтано: -Такого ветра просто не запомню.
У нас на укрепленьях треск стоит. Воображаю, в море что творится!
Голос за сценой: Вот появились корабли. Плывут… А волны выше мачт… Плывут упорно.
Да, видно храбрецы там у руля!
Монтано: Ну, что еще?
Голос за сценой: Заходят в гавань… Флаг венецианский… И вымпел Дездемоны.
(слышен выстрел из пушки) Вот… Салют!
Монтано: Эй там, на бастионе, дайте выстрел, салют ответный. Слава богу! Благополучно прибыл новый губернатор.
Идемте, господа, ее встречать!
Входят Дездемона, Бьянка, Кассио (он слегка покачивается), Яго поддерживает Отелло (у которого земля норовит уйти из-под ног, он поспешно садится на какую-то ступеньку).
Монтано: (Бросается навстречу и обнимает Дездемону) – Какое счастье, что вы прибыли благополучно, мой дорогой друг.
Дездемона: – Я беспокоилась, как вы воспримете отставку.