Саша, сверкнув глазами, выбегает прочь на улицу, хлопая дверью. Полина хохочет ему вслед. Майор спускается по ступенькам вниз. Инструктор возвращается в номер режиссера.
Майор. Он вас не обидел, этот обормот?
Полина. Меня обидеть трудно. Я и сама кого – угодно могу обидеть.
Майор. Уважаю лихих женщин. Которые и коня на скаку, и в горящую избу…
Полина. Ну, это явно не про меня.
Она отходит от стола, берет веник, собирается подметать осколки.
Майор. Позвольте, я это сделаю за вас. А то, неровен час, вы пораните свои нежные пальчики.
Полина. Браво, майор, а вы, оказывается, мастер говорить любезности.
Майор. Не называйте меня майором. Для вас я просто Григорий.
Полина. Прекрасно, Григорий. А меня зовут Полина.
Майор. Я уже наслышан про вас.
Полина. Наслышаны. От кого?
Майор. Ваш, главный, о вас упоминал.
Полина. Упоминал. И что?
Режиссер. Сказал, что вы чудная, виноват, видная женщина.
Полина. Так чудная или видная?
Майор. Видная.
Полина. А к чему он это сказал?
Майор. Так, за разговором.
Полина. А больше, так за разговором, он ничего обо мне не говорил?
Майор. Больше – ничего.
Режиссер. И, слава богу. А то наш реж – любитель посплетничать.
Майор. Я этого не заметил. Он скорее, по- военному немногословен. Выправка.
Полина. Ну, по вам не скажешь, что вы немногословны. Да бросьте вы этот веник. Хватит уже. Давайте пить чай.
Майор. Спасибо, сыт. Впрочем, если за компанию, могу поприсутствовать.
Майор убирает мусор в ведро. Полина ходит по холлу, открывает дверцы буфета, что-то ищет.
Полина. Где у них здесь чашки?.. Надо бы спросить у инструктора.
Майор. Инструктор с режиссером смотрят фотографии, в ихнем номере. Хотите, потревожу, раздобуду посуду?
Полина. Да нет, не нужно. Я передумала. Тем более, что и вы не хотите…
Майор. Никак нет.
Полина. Н-Н, да. Что остается? Спать. Вы знаете, Григорий, у меня в номере даже нет телевизора. Полная изоляция в эпоху расцвета цивилизации.
Майор. Согласен, с вами. Здесь живут как в первобытном обществе. Темный народ. Вот, хотя бы, инструктор. Он сюда сбежал от благ цивилизации. Телевидение на дух не переносит, Живет отшельником, как старовер, ей богу.
Полина. Что вы говорите. А мне он показался интересным человеком.
Майор. Этот интересный человек, целыми днями чинит утюги, чайники и прочую рухлядь.
Полина. Утюги?.. А, ну да, ведь сейчас же не лыжный сезон.
Майор. То-то и оно, скучает, видно, без юных лыжниц.
Полина. Вы думаете? Значит все-таки не совсем отшельник.
Майор. А я, кажется, знаю одно благо цивилизации в этой глуши.
Полина. Какое же?
Майор. Здесь имеется подвесной трамвай.
Полина. Фуникулер?
Майор. Ну да, он самый.
Полина. Вы думаете, он работает?
Майор. Сам видел, сегодня инструктор менял в будке пробки. А потом позвал механика, и они на пару катали режиссера.
Полина. Да, но кто нас будет катать?
Майор. Механик живет за углом, в третьей избе.
Полина. Откуда вы все знаете?
Майор. Вы недооцениваете военную смекалку.
Полина. А согласится ли он?
Майор. Согласится?! Я с ним сошелся на короткую ногу.
Полина. Ну, тогда, вперед! С вами мне ничего не страшно. Ни лесные разбойники, ни таежные волки!
Они уходят. Чащин спускается вниз, растапливает дровяной камин, подходит к бару, достает бутылку кубинского рома и стакан, садится к столу, наливает, медленно пьет. С улицы заходит администратор.
Администратор. Похолодало.
Чащин. Да, здесь в горах ветрено, а по вечерам, особенно.
Администратор. И темнеет быстро, как на море.
Чащин. Моментально. Хотите выпить? Согреетесь.
Администратор. Ром, кубинский. Откуда он у вас?
Чащин. Один знакомый привозит с большой земли.
Администратор. Не откажусь. Забыл когда его пил в последний раз.
Чащин. А я балуюсь. Хорошо прогревает и помягче водки.
Чащин поднимается, подходит к буфету, берет второй стакан, наливает администратору. Тот пьет.
Администратор. Ром отличный и вправду прогревает. Раньше считался напитком моряков.
Чащин. А я и есть бывший моряк. Пристрастился к этому делу на Кубе.
Администратор. Вы бывали на Кубе?
Чащин. Почти три года.
Администратор. Объездили весь свет, а теперь осели здесь?
Чащин. Да. А что вас в этом удивляет?
Администратор. Меня уже давно ничто не удивляет.
Чащин. Хотите еще?
Администратор. Не откажусь. У вас нельзя попросить будильник? Мой, очевидно, стрясся в дороге. А мне рано вставать, ехать на станцию, встречать операторов.
Чащин. Без проблем. А они что, не могли приехать всем скопом?
Администратор. Тут так принято. Все порознь.
Чащин. Странные порядки.
Администратор. Да это еще что? Приедут актеры – вот тогда начнется морока. Каждому надо угодить. Если номер, то люкс, непременно. Если машину- то Мерседес. Фольксваген их уже не устраивает. Каждого надо отвезти, привезти, расселить, разбудить…
Чащин. И все такие сволочи?
Администратор. Большинство.
Чащин. Ну, здесь им придется жить по – спартански. Тут номеров люкс не заготовлено.
Администратор. Вот это меня и беспокоит.
Чащин. Собачья у вас работа.
Администратор. Хуже, холуйская.
Чащин. А если холуйская, так чего – же работаете?
Администратор. Я не могу жить оседло. Привык к скитаниям. Да и когда дом пустой…
Чащин. Понятно. Ну, я спать. Пойдемте за будильником.
Оба уходят наверх. Едва они исчезают в конце коридора, как в холл с улицы заходят Полина и Майор. Они перевозбуждены, веселы. В руках у Полины огромный букет, даже охапка сирени.
Майор. Ого, тут и выпивка заготовлена. Полина Юрьевна, давайте по стаканчику, перед сном?
Полина. Ой, что вы, спасибо. Вы и так меня с ветерком прокатили, аж голова кружится.
Майор. Вот от того и надо выпить, чтоб ветерок боком не вышел, нужно принять для сугреву.
Полина. Ром? А кто здесь пьет ром?
Майор. Это инструктор нас сегодня с Пал Егорычем подчевал.
Полина. А где он его достает? В магазине я такого не видела.
Майор. Из – под полы, наверно. У него тут все кругом повязано.
Полина. Наливайте.
Майор наливает ром по стаканам. Они пьют.
Полина. Ох, крепкий, зараза.
Полина поперхнулась, закашлялась. Майор похлопывает ее по спине, чтобы прекратить кашель. Пользуясь ситуацией, он вплотную придвигается к Полине, уже не похлопывает, а скорее лапает ее. В этот момент заходит Саша и смотрит на них. Они на него. Майор отстраняется от Полины.
Саша. Развлекаетесь?
Полина. Прекрати меня преследовать!
Саша. Да кто тебя преследует?
Саша смотрит на них с долей презрения и насмешки. Майор делает шаг вперед, выпячивает грудь, принимает воинственную позу.
Полина. Пойдемте, Григорий, здесь нам, похоже, не дадут спокойно поговорить. Пойдемте ко мне в номер.
Майор. А то может мне…
Полина. Никаких « может». Идемте. И прихватите выпивку.
Полина направляется к лестнице. Майор хватает бутылку, два стакана, они звенят, выскальзывают у него из рук. Он оставляет один стакан и торопливо следует за Полиной. Перед ступеньками озирается на Сашу. Саша смотрит им вслед. Когда они заходят в номер Полины, Саша продолжает еще какое- то время стоять, словно в оцепенении. Его растерянный взгляд сменяется на злобный. Глаза сверкают. Он резко двигается с места, взлетает по ступенькам лестницы наверх, и вскоре исчезает в своем номере в конце коридора. Затем выбегает со свертком в руках, так же быстро спускается вниз, минует холл, выскакивает на улицу. В холле гаснет свет. Наступает темнота, лишь в номерах Полины и режиссера сквозь дверные щели проглядывают полоски света. В комнате Полины погас свет. Какое- то время тишина. Затем сквозь просветы дверей Полины струится дым. Слышится шум, грохот, а затем дикие возгласы Полины.
Полина. Ой, мамочка, задыхаюсь!
Выбегает Полина и, кашляя, сломя голову бежит по коридору к туалету. Она одета. Из ее комнаты клубами валит дым. Следом за ней выбегает майор. Он в панике. Китель его расстегнут, из под кителя торчит майка. Майор мечется по коридору, дышит через платок, кричит: « Газы! Газы!», затем по ступенькам лестницы мчится вниз и исчезает на улице. Из соседних дверей выскакивают режиссер, инструктор. Режиссер закашливается от дыма и исчезает в своем номере. Инструктор решительно забегает в номер Полины. Слышится грохот, звук распахивающихся ставней окна и дым становится все реже, а вскоре и вовсе исчезает. Инструктор выходит в коридор, облокачивается о поручни, смотрит перед собой, вздыхает.
Чащин. Ну, все, началось. К нам пожаловали гусары.
Занавес.
Действие второе
Утро, а быть может, полдень. В холле сидит Чащин за столом, спиной к лестнице, пьет кофе, читает газету. Из своего номера выходит майор. Он при полном параде, в армейской амуниции, фуражке и с чемоданом. Чащин удивленно глядит на него, продолжая держать в руках газету. Майор подходит к столу.
Чащин. Вы, что покидаете нас?
Майор. Так и есть. Отбываю.
Чащин. А как же консультации?
Майор. К дьяволу, консультации! Чего тут консультировать?
Чащин. Но вчера вы считали иначе.
Майор. То вчера. Обстановка изменилась…
Чащин. Из – за этого мальчишки?
Майор. Мальчишки?! Этому оболтусу мозги бы вправить! Совсем распоясался.
Чащин. Так вправьте.
Майор. Была нужда. Есть поважнее дела в штабе.
Чащин. Вы бы хоть с режиссером простились.
Майор. Обойдется. Отснимет пленку. Пришлет рапорт. Мы рассмотрим. Проконсультируем. Всюду должен быть порядок.
Чащин. Это верно.
Майор. Да, с Полиной нехорошо вышло…
Чащин. Чего уж хорошего. Она ведь чуть не задохнулась.
Майор. Очухается. По правде сказать, не жалую я таких женщин которые всюду встревают. От них одни очаги напряженности.
Чащин. И то верно.
Майор. Да, непорядок у вас. В номерах огнетушители отсутствуют. Загорись – как тушить, по – пионерски? Клопы опять же. Мошкара. Я весь покусан. А в подвале, поди, и крысы бегают…
Чащин. Вы бы с Полиной простились. Она ведь из-за вас пострадала?
Майор. Из-за своей дури. Журналистка. А мозги набекрень.
Чащин. Чего же вы тогда поперлись к ней в номер?