Андрей Волков
Турбаза.
Пьеса в трех действиях
Действующие лица
Чащин – инструктор по горным лыжам.
Павел Егорович – режиссер с телевидения.
Саша – пиротехник.
Полина – менеджер по связям с общественностью.
Майор Чебанюк – военный консультант со штаба округа.
Администратор.
Гарик- актер.
Второй актер.
Действие происходит на лыжной базе в горах, куда приехала для съемок телевизионная группа.
Действие первое
Просторный холл турбазы или гостиная. В самом центре стоит деревянный квадратный стол, за которым сидят и играют в карты Чащин, майор и режиссер. На столе керамическая ваза с герберами, цветами ярко-алого цвета. Справа от стола старенькая пристенная композиция, состоящая из шкафа вишневого цвета и примыкающего к ней буфета с двухсекционной витриной для посуды. Там же, в полу встроен дровяной камин. Прямо по центру, за столом, огромная стена. С левой стороны стены расположена входная дверь, справа ближе к углу окно. За окном видны редкие ели на склоне горы. Неподалеку от окна деревянная лестница с перилами, которая ведет на второй уровень. Там находится коридор. С одной стороны коридора вдоль стены расположены комнаты для приезжих. Первая дверь Полины, вторая режиссера, третья майора. Остальные комнаты не видны, они теряются в конце коридора. Другую сторону коридора ограждают перила с узорчатыми точеными столбиками.
Чащин. А когда приедет остальная киногруппа?
Режиссер. Она уже в пути. Со дня на день будет здесь.
Чащин. Хлопотная у вас работа. Я думал, режиссер появляется в самый последний момент. Когда уже все готово. Все вертится, крутится, все в сборе. А ему только и остается, что дать команду: мотор!
Режиссер. Вы заблуждаетесь, мой друг. Режиссер- это рабочая лошадка. Он приезжает первым. Первым селится в гостиницу. Сам колесит по окрестностям, выбирает натуру для съемок. Словом он отвечает за все.
Майор. Наших бы генералов так заставить пахать. Они бы вздернулись.
Режиссер. Я, конечно не генерал, но работы хватает. Вот и консультант не даст соврать. Мы с ним объездили все окрестности.
Майор. Так точно. Подтверждаю. Обшарили все округи в поисках полигона.
Чащин. Кстати, майор. А что вы собираетесь консультировать, если еще ничего не снято?
Майор. Я пока что, так сказать, изучаю место будущей дислокации.
военные не любят вступать в бой, не зная обстановки местности.
Чащин. Браво, майор. Где-то это я уже слышал. Ну а все-таки,
что именно вы собираетесь консультировать? Какие сцены?
Майор. Уж как водится не выстрелы из-за угла.
Чащин. А что?
Майор. Батальные сцены с множеством бронетехники, требующие мощной огневой подготовки. Теперь понятно?
Чащин. Не совсем. Батальные сцены с фатальным исходом. Должно быть, это военная тайна.
Майор. Хорошо объясняю. Нужно будет подорвать несколько танков, орудий там, гранатометов и прочую технику.
Чащин. А вам по службе приходилось этим заниматься?
Майор. А то нет.
Чащин. А о какой войне фильм?
Режиссер. Ну, разумеется, не о войне двенадцатого года. Военная тематика не для меня. Я не хотел делать эту картину. Но заказ есть заказ. А на телевидение жесткие законы. Не хочешь снимать – проваливай. Найдут другого.
Чащин. Так вы телевизионщики? А я почему–то думал, что вы с киностудии.
Режиссер. Когда-то я работал на киностудии. Там было интересно. Но наш кинематограф приказал долго жить. Осталось одно сплошное телевидение.
Чащин. Стало быть, вы тоже работник по – найму. А вовсе не свободный художник.
Режиссер. Это как посмотреть. Вот вы, например инструктор по лыжам. И тоже наемный работник. Нанялись сюда, чтобы обучать лыжам, разных там, дамочек. Каждый продает свои способности кто как может.
Чащин. Нету у меня никаких способностей. А сбежал я сюда, в эту глухомань, когда увидел, что со страной сделало это ваше сплошное телевидение.
Майор. Дезертир. А насчет дамочек, это вы в самую точку. Знаете как его называет наша кастелянша. Инструктор по кама-сутре.
Режиссер. Вы напрасно иронизируете, мой друг. Это как раз и есть высокое искусство. Быть может, гораздо выше чем-то, которым занимаюсь я, а вы консультируете.
Майор. Ну, вы скажете.
Чащин. Ваш заход, майор.
Майор. Я, пожалуй, пас.
Чащин. Вы что-то сегодня осторожничаете, майор. Как–то не по- офицерски.
Майор. А вы часто играли с офицерами?
Чащин. Видел в фильмах. Рисково играют. А теперь мой ход.… Как видите… Вы проиграли.
Майор. Прекратите называть меня майором. Я вам не мальчишка.
Чащин. Хорошо, не буду. Но зачем же карты- то швырять?
Майор. Вы какой-то чистоплюй. Разговариваете со мной пренебрежительно. Что, не любите военных?
Чащин. Я этого не говорил.
Режиссер. Ну-ну, господа, успокойтесь. Давайте лучше еще скатаем партеичку.
Майор. К дьяволу партеички! Я хочу, чтобы он усвоил. Я ему не майор, и не пацан. У меня есть имя. Григорий. Григорий Чебанюк, если угодно. Можно просто, Гриша. Я же не называю его инструктором.
Чащин. Простите, майор, то есть Гриша.
Режиссер. Ну, вот и чудненько. А теперь самое время распить мировую.
Наливает Чащин. Они пьют.
Чащин. Гриша вы на меня не сердитесь?
Майор. Идите к черту!
Чащин. Прекрасно. Вот это уже другой тон. Совсем другой свойский разговор. Кстати, а ваш пиротехник, он что, тоже приехал выбирать место дислокации? Шныряет по лесам, вместе с Гришей. Привез с собой два ящика тротила. Или что там у него гексоген?
Режиссер. Да нет, в ящиках у него обычная пиротехника. А напросился он в эту экспедицию, потому что ухлестывает за Полиной.
Майор. Ему что, ваше командование платит суточные за то, что он за кем-то ухлестывает?
Режиссер. Мне, знаете ли, все равно, этот пиротехник или другой. Я занимаюсь подбором исполнителей, а не пиротехников.
Чащин. А ваша Полина сумела произвести фурор. Наш дедушка, директор турбазы, от нее без ума. Смотрите, какие цветы ей преподнес.
Режиссер. Полина видная женщина.
Майор. Видная женщина, а якшается с пиротехником.
Чащин. А кто она по должности в вашей группе?
Режиссер. Пресс- секретарь. Разного рода репортажи со съемок, интервью с актерами, встречи с общественностью.
Чащин. Значит, будет оповещать аборигенов о приезде киношников.
Впрочем, молва это и так разнесет.
В коридоре появляется администратор, спускается вниз, подходит к режиссеру.
Администратор. Павел Егорыч, я все сделал, как вы сказали. Номера приготовлены. Со столовой договорился. Трехразовое питание. Утром поеду на станцию. Встречу актеров и операторов.
Режиссер. Будете на станции, купите мне блок «Винстона». А то в этом буфете шаром покати.
Администратор кивает и уходит.
Майор. Адъютант?
Режиссер. Администратор.
Чащин. Ну, что Павел Егорыч, еще один дубль?
Режиссер. Наливайте.
Чащин наливает. Они пьют.
Чащин. Интересная у вас работа – снимать кино, и, наверное, много объездили?
Режиссер. После ВГИКа, я долго работал в документальном кино. К игровому меня не подпускали. Ездил по всяким свинарникам, снимал передовиков производства. Даже вспоминать не хочется.… Но потом меня протолкнули, доверили, дальше уже сам… и пошло, поехало…
Режиссер. А со знаменитостями как работается? С большими артистами?
Режиссер. Актер теперь не тот пошел. А вот раньше – это были личности. Мне довелось быть на площадке с Борисом Андреевым, Крючковым, Глузским…
У меня сохранились фотографии со съемок. Хотите взглянуть? Они у меня с собой.
Чащин. С удовольствием.
Все встают, Чащин убирает со стола бутылку, стаканы, оставляя только цветы. Затем они поднимаются по лестнице в номер режиссера. С улицы заходят Полина и пиротехник Саша. Полина спокойна. Саша взвинчен. Она подходит к столу, нюхает цветы, гладит и расправляет лепестки, затем поворачивается, чтобы направиться к себе наверх в номер.
Полина. Прекрати меня преследовать. Ты смешон.
Саша. Постой, ты куда?
Полина. Туда. К себе.
Саша. Я с тобой.
Полина. Это еще зачем?
Саша. Надо поговорить.
Полина. Хватит уже, наговорились.
Саша. Подожди.
Полина. Что – о?
Саша. Ты спала с ним?
Полина. С кем, с ним? Чего ты мелешь?
Саша. С этим мужиком, с фотографом?
Полина. Какой еще фотограф?
Саша. Такой… в штанах…
Полина. Не твое дело.
Саша. Я хочу знать, правду ли говорят…
Полина. Мне плевать, что обо мне говорят. Ясно? А теперь проваливай!
Саша. Значит, между нами все кончено?
Полина. А ничего и не было.
Саша. Так уж и ничего?
Полина. Ну, один раз.… Это было не столь впечатляюще…
Саша. Значит, ты тогда притворялась?
Полина. О чем ты?
Саша. Тогда, в ту ночь…
Полина. Я проявила слабость. Мне стало, тебя просто жаль.
Саша. Выходит, ты тогда из жалости.… А с этим мужиком ты тоже проявила слабость?
Полина. А – ну стоп. А теперь запомни. Ты кто? Ты здесь пиротехник. Вот и занимайся своими дымовыми шашками. А меня оставь в покое. Иначе я распоряжусь, чтобы тебя здесь не было. Помни, кто ты и кто я.
Саша. Я и сам уеду.
Полина. И прекрасно.
Саша. И уволюсь.
Полина. И замечательно.
Саша. Но сначала скажу тебе, какая ты дрянь.
Полина. Эта информация меня не интересует.
Саша. Сука ты подлая. Проститутка. У тебя и вид – то шалавный.
Полина. Спасибо, родной. Я полагаю, это – любя…
Как ни в чем не бывало, она продолжает разглаживать цветы. Саша в порыве хватает стеклянную вазу с герберами и разбивает ее об пол.
Полина. Сволочь! Эти цветы мне подарил директор турбазы.
На шум выбегают из номера режиссера Чащин и майор. Останавливаются в коридоре, держась за перила, смотрят на Полину и Сашу.
Полина. Скажите, инструктор, у вас поблизости имеется психушка? У нашего друга кризис.
Саша. Ну, что уставились? Не в цирке!
Чащин. Я бы на твоем месте попридержал свой язык, взял веник, он вон там, в углу и хорошенько бы тут подмел.
Майор. Подмел? Вылизал! А заодно не мешало извиниться перед дамой. А коль не умеешь, так я тебя быстро научу.
Полина. Да, как, насчет, извиниться перед дамой?