РИГГС (поигрывая шарфом). А жаль, что от удушения мы отказались. Я чувствую себя в ударе. (Взгляд его падает на статуэтку. Он подкрадывается к ней и затягивает у нее на шее петлю.) Поймался, голубчик! (К его огорчению, статуэтка выдерживает натиск.) Да ты просто копия моего соавтора! Голова есть, а больше ничего не надо. (Бросает шарф на пол. С любопытством, смешанным с брезгливостью, листает буклеты.)
Входит Гарольд.
ГАРОЛЬД. Если бы все проблемы решались так просто!
РИГГС. Навороченная у вас квартирка. Но свою трущобу я бы на нее не променял.
ГАРОЛЬД. Дело хозяйское. Мне здесь нравится. Немного роскоши, морской воздух. А с этими новомодными игрушками я как-нибудь разберусь.
РИГГС (читает буклет). “«Морской утес» – это не просто живописная застройка на южном побережье, это романтическое приключение для современного человека. Семидесятиметровая башня вознеслась над морем, как колосс Родосский…”
ГАРОЛЬД. Звучит как начало твоего первого романа.
РИГГС. Спасибо за комплимент. (Читает дальше.) “Для любителей старины: башня стоит на том самом месте, где древние бритты приносили человеческие жертвы”. (Гарольду.) Несчастных девушек лишали девственности и сбрасывали в море! Тебя это не смущает?
ГАРОЛЬД. Удобства и свежий воздух – это поважнее, чем какие-то страшилки.
РИГГС. Скажи лучше, что тебе нравится жить на самом верху. Это в тебе говорит комплекс превосходства. Нет, а правда, почему последний этаж?
ГАРОЛЬД. Во-первых, вид из окна. И никто не заглядывает сверху.
РИГГС. А если сломается лифт?
ГАРОЛЬД. Есть резервный. Работает от генератора.
РИГГС. Все предусмотрели. (Читает.) “Звукоизолирующие стекла гарантируют полную тишину, даже когда за окнами бушует шторм”. От такой тишины рехнуться можно!
ГАРОЛЬД. На трех последних этажах, кроме нас, нет ни одной живой души. Пока много непроданных квартир.
РИГГС. Еще бы. Цены кусаются.
ГАРОЛЬД. К весне, увидишь, все раскупят. К сожалению.
РИГГС. Тогда ты сядешь в свой шикарный катер и умчишься в море подальше от всех этих маклеров и брокеров!
ГАРОЛЬД. Ты можешь иронизировать, сколько твоей душе угодно. Нас с Эммой устраивает такой стиль жизни. А ты, если тебе нравится, живи в трущобе…
РИГГС (подливает виски). …и мотайся сюда на электричке ради удовольствия поработать с «мэтром» несколько часов.
ГАРОЛЬД (убирает в бар почти опорожненную бутылку). Вот тебе еще один довод в пользу небольшой передышки. Сэкономишь на поездках.
РИГГС (с нарастающей яростью). Ты и впрямь решил от меня избавиться! И давно ты это задумал? Как я сразу не догадался! «Мы переезжаем на южное побережье, но на нашей работе это не отразится. Ты будешь в поезде обдумывать сюжеты, а расходы спишешь с налогов…» Ну ты и сучок!
ГАРОЛЬД. Я перебрался сюда по одной простой причине: мне здесь нравится. А что я вытащил тебя подышать свежим воздухом, так за это мог бы сказать мне спасибо.
РИГГС. И отдельное спасибо – за то, что ты собираешься отнять у меня ведерко и лопатку! Нет, Гарри, так просто ты от меня не отделаешься.
ГАРОЛЬД. Я ведь не говорю, что мы больше не будем работать вместе. Просто… не все триста шестьдесят пять дней в году.
РИГГС. Я должен работать триста шестьдесят пять дней в году, иначе меня загрызут кредиторы. А в одиночку, ты знаешь, я не могу.
ГАРОЛЬД. Так найди себе другого партнера.
РИГГС. Кого? Где?
ГАРОЛЬД. А этот парень, ты мне показывал его книжку? Мартин… как бишь его?
РИГГС. Он прислал нам свою книжку, потому что мы известные авторы, а ему нужен профессиональный совет.
ГАРОЛЬД. Он неплохо пишет, сам сказал. Вот тебе и рабочая лошадка.
РИГГС. Нашел эксплуататора! Это ты на мне десять лет воду возишь!
ГАРОЛЬД. Ты шутишь? Много мне от тебя проку! А гонорар, между прочим, пополам!
РИГГС. Тогда почему ты живешь в царских хоромах, а я снимаю клетушку?
ГАРОЛЬД. Потому что я покупаю ценные бумаги, а ты все проматываешь, как пьяный матрос.
РИГГС. Скажи лучше, что ты ободрал меня как липку. Ты из меня все высосал – мой талант, мои идеи! А сам, сам ты хоть что-нибудь родил?!
ГАРОЛЬД (молча на него смотрит). В таком случае зачем я тебе нужен?
РИГГС (не сразу). С твоими мозгами трудяги бухгалтера ты знаешь, как все организовать. Ты умеешь, в отличие от меня, лизать задницу продюсерам. Ты умеешь доводить дело до конца и точно в срок. Я добываю золото, ты отвозишь его на рынок.
ГАРОЛЬД. В чем ты преуспел, так это в умении задурить людям голову. (Зазвонил телефон, Гарольд берет трубку.) А, это ты, Колин. Да ты что! Когда ты узнал? (Неприятно удивлен.) Два дня назад! Спасибо, что нашел время позвонить. (Слушает с растущим раздражением.) У тебя есть другие клиенты, да, но лепта, которую они внесли в твой экзотический образ жизни, куда скромнее нашей. (Пока он говорит по телефону, Риггс находит спрятанную бутылку и подливает в стакан. Снова усевшись на диване, злобно поглядывает на Гарольда.) Разумеется, я поеду. Постой, когда это будет? А, черт, я же буду в Америке. Значит, поедет Пол… (посмотрел в его сторону) если мне удастся его уговорить. Спасибо, Колин, что ты про нас вспомнил. Какая ирония? И я тебя. (Кладет трубку.)
РИГГС. Ты мог бы с нашим агентом говорить и повежливее.
ГАРОЛЬД. Я устал от Колина. Он ведет дела кое-как. Только что обрадовал – с опозданием на два дня! – что нас выдвинули на премию в номинации «Лучший телесериал года».
РИГГС. Говна пирога. И что, дадут?
ГАРОЛЬД. Во всяком случае сказали, чтобы мы обязательно были на церемонии.
РИГГС. Вот это, Гарри, без меня! Пять часов потеть в смокинге, в компании надутых индюков, и никакой халявы в буфете? Да пошли они!
ГАРОЛЬД. Пол, я не смогу, я в это время буду в Америке.
РИГГС. Мои искренние соболезнования. Что касается меня, то все лондонские шлюхи не затащат меня в этот бордель.
ГАРОЛЬД. Ты называешь борделем Академию визуальных искусств? Пол, это – событие для нас обоих, вне зависимости от того, будем мы дальше работать вместе или не будем.
РИГГС. На кой черт сдалась мне эта премия? В стакан ее не нальешь, в постель с собой не положишь. Они могут визуально засунуть ее себе в зад! (Следует пьяный жест, стакан летит на пол.)
ГАРОЛЬД. Если бы ты мог себя видеть. Нализался с утра пораньше! Какой мне от тебя прок, сам посуди? Ты обвиняешь меня в том, что я хочу разорвать наш союз? Да, Пол, хочу. Считай, уже разорвал. Я все переделаю сам, до отъезда в Америку. И точка. А дальше – табачок врозь.
РИГГС (угрожающе рванулся вперед). Ошибаешься, дружище. Ничего у тебя не выйдет.
ГАРОЛЬД (терпеливо). Это почему же?
РИГГС. А потому что я перережу тебе горло. С перерезанным горлом трудно печатать. Кровь заливает клавиатуру.
ГАРОЛЬД. Перерезать мне горло – довольно бессмысленная затея, ты не находишь? Тебе ведь не нужен мертвый партнер. А мне пьяный партнер не нужен. Так что возвращайся-ка ты, Пол, домой. Между нами все кончено.
РИГГС. Ладно, Гарри, не заводись. Все равно у тебя ничего не получится. Без искры божьей твой талант толкача пропадет даром.
ГАРОЛЬД. А мне надоело быть толкачом! Мне надоело напоминать тебе о сроках, надоело извиняться перед людьми, которым ты нахамил, надоело заниматься текучкой, пока ты тут изображаешь из себя гения! Но больше всего мне надоел ты, Пол!
РИГГС. Из-за чего сыр-бор? Из-за того, что я отказался ехать за какой-то паршивой премией? Ладно, ладно… если для тебя это так важно, я поеду.
ГАРОЛЬД. Не утруждайся. Я еще раз подумал… действительно, тебе там делать нечего. Еще заблюешь платье какой-нибудь старлетки. Забудь о моей просьбе. Держись от всех этих церемоний подальше. А главное – от меня.
РИГГС. Послушай, Гарри. Я могу свалять дурака, но я не так глуп. Я же понимаю, все мои гениальные идеи я пропью в кабаках и в конце концов подохну от голода.
ГАРОЛЬД. Мои искренние соболезнования.
РИГГС. Гарри, забудь этот разговор. Нам надо держаться вместе. Отныне все будет, как ты скажешь.
ГАРОЛЬД. Извини. Мое решение окончательное. Работать с тобой я не буду.
РИГГС. Не надо со мной так, Гарри. Я и так тут перед тобой расстилаюсь. Короче, все остается по-прежнему.
ГАРОЛЬД. Да? И как же ты собираешься меня удержать?
РИГГС. А ты не понимаешь?
ГАРОЛЬД. Нет.
РИГГС (не сразу). Сейчас поймешь.
ГАРОЛЬД. Я прошу прощения?..
РИГГС. Гарри, ты сделаешь все, что я тебе скажу. Если не хочешь, чтобы я пустил тебя под откос.
ГАРОЛЬД. Что ты несешь!
РИГГС. Скандал в корпорации «Мортимер-Кук», тебе напомнить? Один из боссов, уличенный в перекачивании кругленькой суммы на личный счет, пустил себе пулю в лоб. А скромный бухгалтер тихо увел девяносто тысяч и до сих пор разгуливает на свободе.
ГАРОЛЬД (не сразу). Ты совсем зарапортовался!
РИГГС. Эта пауза выдает тебя с головой, Гарри. Но дело, разумеется, не в ней, а в том, что мне все известно.
ГАРОЛЬД. Что тебе известно?
РИГГС. Джон Кук создал подставную фирму «Лист Холдингс», чтобы через нее уводить активы клиентов. Эта фирма набивала свой фиктивный карман и тут же перекладывала денежки в карман Кука. А заодно и твой. Незадолго до скандала я нашел у тебя в столе чек из «Лист Холдингс» – на девяносто тысяч фунтов стерлингов.
ГАРОЛЬД. Ты полез ко мне в стол?..
РИГГС. За почтовой маркой. Но забыть такое невозможно – от этих нулей у меня в глазах потемнело! И тут же завертелись разные мысли. (Не сводит глаз с Гарольда.) Ты был со своим боссом в доле? Или припер его к стенке, когда все разнюхал?
ГАРОЛЬД. Это твои фантазии! Сам по себе чек еще ничего не доказывает.
РИГГС. На девяносто тысяч фунтов? На имя рядового бухгалтера? Интересно, как на это отреагирует полиция. Чем не повод открыть старое «дело»?
ГАРОЛЬД. И этим ты рассчитываешь меня переубедить?
РИГГС. «Переубеждение» – какое нехорошее слово. Мне больше нравится «шантаж».
ГАРОЛЬД. Ты это серьезно?
РИГГС. А что ты мне предлагаешь? Подохнуть с голоду?
ГАРОЛЬД. Какая гнусность!
РИГГС. Совершенно с тобой согласен. Вот и получается: либо все остается по-прежнему и мы больше не ворошим твое прошлое, либо мы разбегаемся и я стучу куда следует.
ГАРОЛЬД (в ярости). Мерзавец! Подонок! (Душит Риггса.)
Входит Эмма.