ЭГАН. Согласно нашей информации – напивался в баре отеля «Купер».
ЭММА. Вы уверены, что это был он?
ЭГАН. Он зарегистрировался в отеле под собственной фамилией. В баре он повздорил с другими клиентами, имевшими неосторожность поставить под сомнение его литературный талант. Он выкрикивал свое имя на весь бар.
ГАРОЛЬД. Это в его стиле.
ЭГАН. Он кричал, что приехал в Лондон на церемонию награждения. Он так разошелся, что его попросили покинуть заведение. На улице он стал ловить такси, но потом передумал и пошел пешком. В отель он не вернулся, и его номер остался неоплаченным. В тот же вечер произошла заварушка на Керзон Стрит. Это неподалеку от отеля «Купер», на полпути в Дорчестер.
ГАРОЛЬД. Я знаю Керзон Стрит, инспектор.
ЭГАН. Пьяный мужчина громко доказывал кому-то, что телевизионная награда – это его заслуга. Раздались два выстрела. Свидетели видели, как высокий темноволосый мужчина (окинул Гарольда оценивающим взглядом) затолкал дебошира в багажник красной «сиерры» и умчался на большой скорости.
ЭММА. И этим дебоширом был Пол Риггс?
ЭГАН. Я большой любитель сахарной помадки. С вашего позволения. (Берет из сахарницы.)
ГАРОЛЬД. Вы что, всерьез утверждаете, что я застрелил своего соавтора, а затем утопил в Ла-Манше?
ЭГАН. Так утверждает мисс Найт.
ГАРОЛЬД. Инспектор, это же смешно!
ЭГАН (смеется). Да уж. (Посерьезнел.) Вообще-то вы могли это сделать.
ГАРОЛЬД. Что?!
ЭГАН. Вы тот вечер вы были в Дорчестере, в своем отеле. Вы могли привезти тело сюда, погрузить его на катер, сбросить в море и к завтраку вернуться в отель. Хороший, кстати, был завтрак?
ГАРОЛЬД. У меня нет красной «сиерры».
ЭГАН. Машину можно взять напрокат. А вот оружие у вас имеется, верно?
ГАРОЛЬД. Да, я состою в стрелковом клубе, и что из этого?
ЭГАН. Я могу взглянуть?
ГАРОЛЬД. Ради бога. (Находит на связке нужный ключ и отпирает ящик стола. Эган, стоя, ждет, пока он роется в ящике.) Что такое! Куда он мог деться? Эмма, ты не брала мой револьвер?
ЭММА. Я? С какой стати?
ГАРОЛЬД. Он всегда лежал в этом ящике! Кто-то его вытащил!
ЭММА. Что ты такое говоришь?
ЭГАН. Вот именно. В ваших интересах, сэр, поскорее его найти. Когда мы обнаружим труп мистера Риггса и извлечем из него две пули, как мы поймем, что они были выпущены не из вашего револьвера?
ГАРОЛЬД. Вот что, с меня хватит! Если бы я предложил эту историю на телевидении, меня бы подняли на смех. Вы не доказали, что Пол убит, вы не доказали, что он исчез! И в любом случае я не имею к этому никакого отношения! Утром я свяжусь со своим адвокатом, а сейчас я прошу вас покинуть мой дом! (Надвигается на Эгана. Тот вдруг толкает его в грудь, и Гарольд, потеряв равновесие, плюхается в кресло.)
ЭГАН. Сядьте и молчите.
ГАРОЛЬД. Что вы сказали?!
ЭГАН (садясь напротив). Извините, сэр. Погорячился. Вот к чему приводит жестокость полицейских на экране. «Природа подражает искусству». Кто это сказал? Оскар Уайльд?
ГАРОЛЬД. Боюсь, что мой адвокат квалифицирует это иначе.
ЭГАН. Еще раз извиняюсь, сэр. А кстати, как вы относитесь к Уайльду?
ГАРОЛЬД. При чем тут это?
ЭГАН. Ну, не знаю… вас с мистером Риггсом давно связывают близкие отношения… я подумал, может, между вами…
ГАРОЛЬД. Как вы смеете делать подобные намеки?!
ЭГАН. Помилуйте. Вы что-то имеете против геев? Неужели вы из тех, кто предает анафеме сексуальные меньшинства?
ГАРОЛЬД. Слушайте, вы!..
ЭММА (вмешивается). Инспектор, свежего чаю не хотите?
ЭГАН. Благодарю вас, миссис Кент. Мне пора идти.
ЭММА. Вы не сказали, что случилось с этой женщиной… Валери Найт.
ЭГАН. Когда наш человек, договорившись о встрече, заехал к ней побеседовать, он ее не застал.
ЭММА. Не застал?
ЭГАН. Все вещи на месте, а сама она исчезла. Ее хозяйка уже собиралась заявить в полицию. С тех пор ее никто не видел.
ЭММА. В это время мой муж был в Америке.
ЭГАН. Это меня радует.
ГАРОЛЬД. Ха-ха.
ЭГАН (посмотрев на часы). Ого! Вот так, за приятной беседой, летит время. (Двинулся к выходу.)
ГАРОЛЬД. Откуда вообще взялось, что я хочу убить своего соавтора?
ЭГАН. Может, ваши «творческие споры» слишком далеко зашли? Бармен в отеле «Купер» хорошо запомнил пьяные разглагольствования мистера Риггса. Он утверждал, что вы решили от него отделаться… выжали из него все, а теперь выбрасываете, как старый «Ундервуд». Что вы на это скажете?
ГАРОЛЬД. Скажу, что сравнения Пола безнадежно устарели. Все давно перешли на компьютеры.
ЭГАН. Вы хотели разорвать ваш союз?
ГАРОЛЬД. У нас были трения, но, согласитесь, это еще не повод для убийства. Если бы я решил разорвать ваш союз, я бы просто отказался с ним работать.
ЭГАН. Да. Разумно. Мы тоже пришли к такому выводу. (Двинулся к выходу.)
ЭММА (опережая его). Я вас выпущу, инспектор.
ЭГАН. Благодарю. Я вам позвоню, мистер Кент. Вдруг какие-нибудь новости?
ГАРОЛЬД. Я к вашим услугам.
ЭГАН. Спасибо за чай, миссис Кент. Желаю вам хорошо выспаться после тяжелого перелета.
ЭММА. До свидания, инспектор. (Запирает за ним дверь. Ее колотит. Она берет себя в руки и возвращается в гостиную.) Гарри, это кошмар. Что нам делать?
ГАРОЛЬД. Успокойся. Ни я, ни ты в Пола не стреляли. Я не знаю, что произошло, но мы тут ни при чем. (Зазвонил телефон, они оба смотрят на него в растерянности. Наконец Гарольд снимает трубку.) Алло? Да, я, а кто это звонит? Что?! Алло? Алло! Кто это? (Медленно кладет трубку.)
ЭММА. Гарри, кто это был? Чего они хотели?
ГАРОЛЬД. Какой-то мужчина спросил: «Куда мы дели труп Валери Найт?»
Они смотрят друг на друга в оцепенении.
Сцена 2
Солнечное зимнее утро. Балконная дверь приоткрыта. Гарольд, вооруженный шваброй и ведром с водой, отмывает балкон. Следов крови не видно, равно как и трупа заклеванной насмерть птицы. Бежевый жакет, завернутый в полиэтилен, лежит на летнем столике. Эмма оставляет запись на чьем-то автоответчике.
ЭММА. Это Эмма Кент. Пожалуйста, перезвоните при первой возможности. Положила трубку, нервно ерзает в кресле. Гарольд, закончив работу, возвращается с балкона.
ГАРОЛЬД. Ты до Колина дозвонилась?
ЭММА. Его нет ни дома, ни в офисе.
ГАРОЛЬД. Он единственный может знать, куда девался Пол.
ЭММА. Я оставила запись на автоответчике.
ГАРОЛЬД. Черт! Они что, решили разом все исчезнуть? (Уносит ведро и швабру на кухню.)
ЭММА (вслед). А балконная дверь! Ты хочешь меня заморозить?
ГАРОЛЬД. Сейчас! (Возвращается.) Сделала бы что-нибудь полезное, сразу бы согрелась.
ЭММА. Например?
ГАРОЛЬД. Например, вытри пыль. А то можно романы писать. (Подходит к буфету, собираясь ей продемонстрировать. Оторопел.) Что это?
ЭММА. Ты о чем?
ГАРОЛЬД. Здесь уже кто-то написал!
ЭММА. Написал?
ГАРОЛЬД. «Убийцы».
ЭММА (успевает подавить крик). Это Пол! Он сумел пробраться в квартиру!
ГАРОЛЬД. Это невозможно! Все запоры целы!
ЭММА. А если его кто-то впустил?
ГАРОЛЬД. Эмма, ты сама подумай. Сначала этот «кто-то» должен был войти в квартиру, а чтобы войти в квартиру, нужны ключи. (Осенило. Показывает пальцем на буфет.) Инспектор! Когда я выходил из комнаты! Это их приемчики… выбить человека из колеи! Мне нужно выпить.
ЭММА. С утра?
ГАРОЛЬД (отмахнулся; открывает новую бутылку). Что это?
ЭММА. Новая марка, только поступила в продажу. Такая реклама!
ГАРОЛЬД (попробовал). Очередной клопомор.
ЭММА. Гарри, ты когда-нибудь закроешь эту дверь!
ГАРОЛЬД (жахнул стаканом об стол). Иду! Бегу!
Он выходит на балкон, забирает полиэтиленовый пакет и закрывает дверь. Увидев жакет, Эмма с криком делает шаг навстречу, словно желая остановить мужа. Гарольд делает резкое движение, и из жакета выпадает конверт.
ЭММА. Только не здесь!
ГАРОЛЬД. Господи, что с тобой? Кровь давно высохла, да еще этот пакет. Уходит. Эмма осматривает автограф на буфете. Гарольд возвращается.
ЭММА. Знакомый почерк.
ГАРОЛЬД. Еще раз повторяю: Пол не мог войти в квартиру.
ЭММА. Нет, не его. Скорее твой почерк.
ГАРОЛЬД. Печатные буквы, написанные пальцем? И ты берешься определить почерк?
ЭММА. Я уже сама не знаю, что говорю! (В изнеможении падает в кресло.) Что ты собираешься делать с этим жакетом?
ГАРОЛЬД. Пока не решил. Надо его куда-то спрятать. (Раздается сигнал домофона.) Надеюсь, это не инспектор. Второе чаепитие один из нас не переживет. (Снимает трубку.) Да? Это вы, инспектор! Нет-нет, если я кого и жду, то только вас. Да уж поднимайтесь, раз пришли. (Повесил трубку.)
ЭММА. Гарри! Надо ему отдать эту… мерзость!
ГАРОЛЬД. Отдать? После того как ты призналась, что это твой жакет?
ЭММА. Я сморозила глупость, я это чувствую. Я скажу ему, что обозналась. Что я потом нашла мой, точно такой же.
ГАРОЛЬД. Эмма, я не хочу, чтобы инспектор исследовал его под микроскопом. Могут возникнуть непредвиденные осложнения.
ЭММА. А вдруг он про него спросит! И еще больше укрепится в своих подозрениях!
ГАРОЛЬД. Послушай, главное, не терять голову. Все, что мы сделали, это заперли Пола на балконе. С таким же успехом он мог сделать это сам, и никто бы не увидел разницы.
ЭММА. Но они считают, что ты его застрелил! Они шьют тебе дело!
ГАРОЛЬД. Чтобы сшить дело, нужен мотив, а они ничего не знают про чек.
Звонок. Гарольд открывает дверь. На пороге инспектор.
ЭГАН. Доброе утро, мистер Кент. Могу я войти?
ГАРОЛЬД. Как будто вас что-то может остановить!
ЭГАН. Вы можете меня остановить. У меня нет ордера на ваш арест. Может, в следующий раз?.. (Проходит в гостиную.) Доброе утро, миссис Кент.
ЭММА. Здравствуйте, инспектор.
ЭГАН. С вашего позволения, я присяду. Насчет кофе не беспокойтесь, я выпил по дороге. (Сел. Гарольд нервно садится напротив.) Но если вы будете пить чай, мне будет трудно устоять. (Никакой реакции.) Понимаю. Не успели выйти за свежим молоком. Между прочим, мистер Риггс тоже мог бы купить.
ЭММА. Мистер Риггс?!
ГАРОЛЬД. Его видели живым?
ЭГАН. Да нет. Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно. Разве вы сами не сказали вчера, что он должен вот-вот вернуться? Я был уверен, что сегодня вы нас познакомите.
ГАРОЛЬД. Увы.
ЭГАН. Какая жалость. Еще какие-нибудь новости, мистер Кент?
ГАРОЛЬД (поколебавшись). Боюсь, что нет.
ЭГАН. Ничего любопытного не обнаружили? Записка? Тряпки?