Подруга. Давай не будем ссориться.
Примадонна. Говори, Джулия – ведь лесть больнее правды.
Подруга. (Подыскивает слова через паузу.) Не все выровнено… Не обижайся, но не я одна говорю: твой вокал теперь больше похож на манипуляцию, голос постарел… и больше никого не волнует.
Примадонна. (Раздосадовано, теребя телефон.) Загнанная лошадь в объятиях любви не умирает. (Резко поднимает голову.) Когда мы вместе пели “Норму”, ты так не говорила.
Подруга. Я просто молчала. Мы вместе брали верхнее до, а критика хвалила только тебя. Кстати, Вальтер мне подарил запись первого спектакля. Но у тебя, конечно, эта пластинка есть.
Примадонна. (Отрешенно.) Я отдала ее Беллини.
Подруга. (С недоумением.) Беллини!?
Примадонна. Винченцо заслужил слышать в тишине могилы свою музыку.
Подруга. (Порывисто встает.) Я пойду в зал. Тебе надо отдохнуть.
Примадонна. Посиди немного.
Подруга. Хочешь послушать запись?
Примадонна. (Встрепенулась.) Потом, потом…Да сядь же, Джулия. Неужели прошло 8 лет? Серафин любил нас…
Подруга. Нет, тогда дирижировал Антонино Вотто, а он, поверь, любил тебя искренней, чем Серафин.
Примадонна…а несчастья мои еще меня жалели.
Подруга. Я здесь и все будет хорошо.
Примадонна. Хорошо, что ты откликнулась. Мне что-то грустно. Я столько лет прожила в Париже, а здесь не пела и петь, как от меня ожидают, больше не могу. Я так боюсь своего страха. Он вцепился мне в горло, а еще недавно я не боялась доводить голос до самого предела, не опасаясь переиграть.
Подруга. Оставь, Мария, свои страхи. Как я хотела в январе попасть на твою Тоску!
Примадонна. Не попала и ладно: не мучилась, слушая поющую актрису. Подруга. Мария, ты знаешь, как я тебя люблю и ценю.
Примадонна. (Грустно.) И готова заботиться обо мне и умереть со мной в один день…
Подруга. (Раздражаясь.) Тебе грех жаловаться. Нам всем вместе досталось меньше славы, чем тебе одной. Тебя всегда любили…
Зеркало открывает свой усталый глаз.
Зеркало. (Ёрничая.) А про топор ты в точку. Скажи ей, что место Примадонны на эшафоте славы.
Примадонна вскакивает и идет к Зеркалу. Зеркало выкатывает из глаза черную слезу раскаяния и тут же в нем возникает приближающийся к Венеции катер. На носу катера счастливая Мария Каллас в купальнике. Она улыбается безмятежной улыбкой ребенка, а может быть она страдает, что не может спрятать свои ноги, которых так стесняется.
Примадонна. (К Зеркалу.) Этот купальник Ари мне купил в салоне мадам Байки. Наконец-то я выглядела так, как всегда мечтала!
Зеркало. Ты хоть бы мне не врала. Вспомни, как ты тряслась от стыда, когда раздевалась и не знала, куда деть свои ноги.
Примадонна замахивается на Зеркало. Видение в нем тут же исчезает. Примадонна возвращается к столику, выхватывает из вороха газет пачку сигарет, достает одну, но тут же сминает ее и выбрасывает.
Примадонна. Я убью это зеркало.
Примадонна садится в кресло.
Подруга. Мария, не строй из себя жертву. Сколько ты не пела? Все газеты только и пишут о твоем романе. И голос тебя тоже оставил…
Примадонна. В Амстердаме, за неделю до круиза я пела так, как никогда больше не пела. Страсть не только губит…
Подруга. Тогда газеты врут…
Примадонна. Они соревнуются: кто больнее меня пнет. Да сколько эти жалкие писаки сломали судеб?
Подруга незаметно достает из сумочки газетную вырезку, но, не решаясь прочесть вслух, прячет ее обратно.
Подруга. Как ты не права, Мария! Тебе прощают то, чего никогда бы не простили ни Кири Те Канава, ни Кабалье. Может ты просто завидуешь красивому голосу Монтсеррат или моему голосу? Не все же любят скрипучие, неконтролируемые голоса, как у тебя. Ты же забралась на вершину по нашим костям!
Примадонна. Не я ли проложила вам дорогу?
Подруга. Но мы не хотим жить в призрачном мире, куда ведет твоя дорога.
Примадонна вскакивает с кресла и быстрым шагом идет к гримировальному столу. Возвращается с веером в руках.
Примадонна. “Не бойся жить как я”… (Протягивает веер Подруге.) Читай, что на нем написано: “Не бойся жить как я”… Это веер Сары Бернар.
Подруга. (Раздраженно отстраняет веер.) Хочешь быть похожей на Сару? Так исповедуйся, как она, в своей книге “Моя двойная жизнь”.
Примадонна. Что вам сдались мои две жизни. Я пела лишь треть отмеренного Богом срока. Сколько пела Виардо? Больше тридцати. А Джудитта Паста? Почти сорок лет. И Мельба – сорок.
Подруга. А ты, как Сара, не думай о завтрашнем дне. Солнце без тебя встанет.
Глаз Зеркала наливается солнечным светом и освещает гримерную.
Зеркало. Если бы солнце каждое утро вставало с одной мыслью кому-то понравиться, оно давно бы повесилось.
Входит Костюмерша. Она возникает в проеме двери гримерной, освещенная солнечным светом Зеркала.
Костюмерша. Мадам, пора переодеваться.
Примадонна. Ты нашла Франко?
Костюмерша. Его не выпускает из кабинета директора какая-то женщина, которая уверяет, что она ваша мать.
Примадонна. (К Подруге.) Джулия, я в смятении. И Батиста, и моя мать в театре!? Не может быть! (К Костюмерше.) Немедленно приведи ко мне Франко.
Костюмерша уходит. Зеркало гаснет. Примадонна садится в кресло.
Примадонна. (Отрешенно.) Все ко мне рвутся, а я так одинока, что кажется уже умерла.
Подруга. Да что ты все о смерти? Ты жива, раз Коссотто тебя унижает. Она бьет тебя твоим же оружием: справедливой жаждой славы. Не ты ли за ней гонялась по всему миру? Теперь ее очередь услышать: “Коссотто – одна из крупнейших меццо середины ХХ века”. Кому интересна твоя интерпретация партии, если голос тебя больше не слушает? Твое время вышло, и она может бросать камни в твой огород. И скандальчик тут как тут: кто бы про нее написал?
Примадонна. Мною восхищаются, меня все еще ненавидят!
Подруга. (Останавливает Примадонну жестом руки.) Чтобы быть любимой – мало хорошо петь, нужно научиться избегать ненависти своих обожателей.
Примадонна. Ты о ком говоришь?
Подруга. Ты помнишь, как я заблудилась в Вероне? Был ноябрь, шел дождь, я обрывала телефон, искала тебя, плакала, а ты вместо того, чтобы быть в суде и разводиться, бегала по всему Брешиа, искала и нашла меня промокшую в какой-то прачечной и, наконец, можно сказать, занесла меня на руках к себе домой и тут же исчезла. Ты была в суде шесть часов и возвратилась счастливой, что скинула Батисту с плеч. Развод подтолкнул тебя к мысли, что надо оставить не только мужа, но и сцену, как это сделала Джильда Рицца.
Примадонна. Завидовать Джильде? О чем ты говоришь, Джулия. И о какой ненависти ты говоришь?
Подруга. Когда ты ее видела последний раз?
Примадонна. Хорошо помню. В пятьдесят седьмом. Я столкнулась с ней в кабинете Гирингелли, куда я пришла устроить скандал: он не появился ни на одной моей репетиции. Он и не скрывал своего неприятия, как будто ждал моего провала. Антонио уже после моего провала в Эдинбурге встал на сторону несправедливости.
Подруга. И ты выясняла свои отношения с Гирингелли, когда там была Джильда?
Примадонна. Да…Нет…Да… Причем здесь Джильда?
Подруга. Как будто ты не знаешь.
Примадонна. Ты что-то скрываешь от меня?
Подруга. Я не хочу – не могу говорить.
Примадонна. Джулия!
Подруга. Джильда не любила тебя.
Примадонна. А кто из вас меня любил? Лина Пальюги или Джина Чинья? А может Мафальда Фаверо?
Подруга. Тут другое дело: Джильда плохо отзывалась о твоем пении и…
Примадонна. Ты сама это слышала?
Подруга. Ты не поверишь, но я была тогда в кабинете Гирингелли.
Примадонна. Ты?
Подруга. Она обманула меня.
Примадонна. Кто? Джильда!?
Подруга. Стерва из газеты “Иль Джорно”. Она уговорила меня помочь взять интервью у Гирингелли. Стоило ей рассыпаться лестью и повилять задницей, как Антонио пригласил нас в комнату отдыха.
Примадонна. Бранные слова в мой адрес – хлеб этой газеты.
Подруга. Когда ты ушла, Джильда с Гирингелли пришли к нам. И тут она стала на меня показывать и говорить, что я, а не ты останусь в истории оперы, и зря Гирингелли с тобой носится. Антонио и не отбивался. А эта дрянь стала кричать, что итальянский театр стал заложницей второсортной греческой певички.
Примадонна. И ты молчала!
Подруга. Антонио стал уверять нас, что примадонны уходят и приходят, а “Ла Скала” будет стоять и без Каллас.
Примадонна. И все это я должна слышать от моей подруги?
Подруга. Есть дружба, но есть и сцена. А тебе беспокоиться не стоит – ты уже вошла в историю как любовница Онассиса.
Примадонна. Если ты поешь, как они, и все вы не можете петь, как я, то может вы способны хоть понять меня? Разве могли бы Бинг и Гирингелли убить меня, если бы вы им не помогали?
Подруга. Я!?
Примадонна. Ты здесь не причем, но ты с ними. Не я затеяла эту игру в сравнения. Заламывать на сцене руки, кричать и плакать умели без меня. Я вернула голосу способность быть музыкой. Остальное – война амбиций.
Подруга. Но я не хочу погибать в этой войне только потому, что от великой примадонны сбежал любовник.
Примадонна. Но знай и ты: когда пению отдаешь всю свою жизнь, то все свои желания каждый день приговариваешь к смерти, но все равно – даже неразрушимое в себе может исчезнуть в один миг.
Подруга. Не ты ли меня учила, что твоя сила – в преодолении слабостей, а темперамент – в умении себя сдерживать?
Примадонна. Сдерживать? Славу отливают из газетных передовиц, а газетные передовицы – из темперамента и риска!
Подруга. Мария, доколе рисковать?
Примадонна. (Не слышит.) Все! Я должна переступить через себя и снова петь.