Анне-Май (по-прежнему с гордостью). Да, для трудновоспитуемых, Вовочка никак не мог отделаться от привычки драться. Я его отослала на год перевоспитываться. Как чудесно, что у нас есть такие великолепные учреждения по перевоспитанию! Недавно Вова прислал мне письмо, где он пишет, что все у него в порядке. Я прямо плакала от счастья! Я уверена, что и сейчас дела у него идут прекрасно.
При этих словах в дверях появляется В о -в а. Почему-то он очень похож на Гогу. На Вове форма милицейской школы. Из-под фуражки торчат огненно-рыжие кудри. Это единственное, что отличает его от Гоги. Вова кашлянул смущенно и радостно. Анне-Май заметила его. Они бросаются в объятия друг друга.
Мальчик мой дорогой!
Вова (смущенно и нежно). Мамочка!
Анне-Май. Что за форма на тебе, Вовочка? Неужели…
Вова. Так точно, мамочка. (Гордо.) Пять дней тому назад меня выпустили из колонии и за примерное поведение по моей настоятельной просьбе меня приняли в школу… Вначале на испытательный срок… Я решил посвятить себя… охране законности.
Альберт и Кр и стьян. Правильно!
Альберт и Кристьян жмут Вове руку. Вова замечает Эдуарда и Антона. Хмурится.
Вова. Неужели…
Анне-Май. Это наши Антон и Эдуард. Печник и маляр. Великолепные люди. С тонкой душой. Они тут помогали мне, и с ними случилась беда… Нам было так чудесно! Мы учили природоведение и обществоведение. Когда я смотрю на вас всех, я должна сказать, что все вы замечательные люди. Не послушать ли нам немного музыки… Орландо ди Лассо. Траурная месса… Блистатель-
ная, жизнерадостная, вдохновляющая музыка! (Включает музыку.)
Все слушают. Звонит телефон.
(Берет трубку.) Курсант Вова? Да, я его мать. Он здесь. Хорошо, передам. Он сейчас же прибудет. Вова, тебе поручено важное задание! Вместе с опергруппой ты отправишься разоблачать негодных халтурщиков. Столяров и стекольщиков, если не ошибаюсь. Сейчас прибудет машина.
Слышится сирена милицейской машины. Вова целует мать, прощается со всеми, по-военному щелкнул каблуками. Уходит.
Ой, я хотела дать ему что-нибудь с собой. (Бежит на кухню, возвращается, в руках огромный целлофановый кулек с вареными яйцами. Догоняет Вову.)
Музыка. Сирена удаляющейся машины.
(Возвращается запыхавшись.) Успела! Может, и вам предложить? Сейчас поставлю варить…
Кристьян. Спасибо, Анне-Май. К сожалению, я должен идти. Сыновья и работа ждут. (Кланяется, жмет Анне-Май руку.) Всем хорошим во мне я… (Растроган, не может закончить фразы. Уходит.)
Альберт. Я тоже… Надо вишневый сад полить… (Жмет Анне-Май руку, затем целует, загадочно улыбается, уходит.)
Анне-Май сидит неподвижно в кресле. Музыка. С постели Антона доносится беспокойное кряхтение.
Анне-Май. Что случилось, Антоша? (Встает, замечает, что по обоям течет вода и капает прямо в постель Антона.) Боже! Труба течет! (Отодвигает постель Антона от стены. Спешит к телефону.) Алло! Вы уже узнали меня по голосу? Очень мило… Петушиная улица, три. Я бы попросила Гогу… Да, я его мать. Именно так — усыновила. А где же он? Уже забрали в колонию? Очень хорошо. Тогда пришлите кого-нибудь другого! Мои картины очень гидрофобны… гид-ро-фоб-ны… то есть боятся сырости… Пришлете Гаго? Гаго… Очень интересное имя… Я буду ждать. Благодарю вас заранее. (Возвращается, вытирает платком воду со лба Антона. Затем берет огромное серебряное блюдо и подставляет под струю воды. Улучив минутку, поправляет прическу.)
Звонят — последний раз в пьесе. Анне-Май идет открывать. Возвращается с молодым водопроводчиком Гаго, который как две капли воды похож на Гогу и Вову. Разница лишь в цвете волос — У Гаго светлые, до плеч, кудри.
Гаго (окидывает взглядом комнату). Шикарно живете, хозяюшка!
Медленно опускается занавес.
Перевод с эстонского Татьяны Урбель.