Луи Вернейль
Похищение Елены
(Необычайное приключение мадам Ларсонье)
комедия-гротеск в четырех действиях
перевод и сценическая редакция З. Базилевской
Действующие лица:
ГУСТАВ ЛАРСОНЬЕ — 46 лет
ЕЛЕНА ЛАРСОНЬЕ — его жена, 28 лет
ФЕРДИНАНД БРЕВЕН — 54 года
ВАЛЕНТИНА — его жена, 45лет
ДОКТОР ЖЕРМОН — 32 года
ВЕЛЬТОН — 42 года
ПИНЬОЛЕ — 40 лет
МАДАМ МЕНАР — 45 лет
АЛЬФОНС — 50 лет
ИНСПЕКТОР ПОЛИЦИИ
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Действие первое
Салон мадам ЛАРСОНЬЕ. Это очень элегантная комната в первом этаже. Огромное двухстворчатое окно выходит в сад. Возле окна — заваленная подушками кушетка. В глубине — дверь в гостиную. Еще одна дверь — в спальню мадам ЛАРСОНЬЕ. Половина десятого вечера. Зажжена верхняя люстры. Сцена сначала пуста, затем входит АЛЬФОНС. Он вносит поднос с кофе, липовым цветом и ликерами. Ставит на низенький столик. Зажигает лампы — на бюро и возле кушетки. Входят ЛАРСОНЬЕ и БРЕВЕН, они продолжая начатый разговор. Почти сейчас же АЛЬФОНС выходит.
БРЕВЕН. Мне эта пьеса решительно не понравилась. Плоско, надуманно, старо, а главное, — благонамеренно до отвращения.
ЛАРСОНЬЕ. И это говоришь ты Фердинанд Бревен, благонамереннейший из людей! Ты, который не решался, обмануть даже свою жену! А кто знает, заслужила ли она это?
БРЕВЕН (испуганно). Такими вещами не шутят, Густав!
ЛАРСОНЬЕ. Вот! Вот! Видишь, у тебя волосы стали дыбом при одной мысли, что Валентина могла тебе изменить. Ты поссорился со своей единственной сестрой только потому, что она развелась с мужем. А когда ты приходишь в театр, и тебе показывают приличную пьесу, в которой никто не преступает закона, ты находишь это плоским, скучным!
БРЕВЕН. Совершенно правильно. Видишь ли, мой друг, когда-то я ходил в театр, чтобы развлечься. Но сейчас мне нужны другие ощущения. Ты прав. В жизни я не люблю ничего из ряду вон выходящего, но как только попадаю в театр, я становлюсь другим человеком. О! Я хочу, чтоб меня пугали, сводили с ума, потрясали! Скандализировали! Я хочу видеть патологические чувства, кровосмесительства! Покажите мне сумерки души! Дайте мне непонятное, подсознательное, все то, чего у меня нет в действительности!
ЛАРСОНЬЕ. Хочешь кофе?
БРЕВЕН. Это слишком крепко. Налей мне лучше липового настоя. Ты накормил меня помидорами, я их плохо перевариваю. Напрасно мы не пошли гулять с нашими женами. Прогулка по саду после обеда — это даже лучше, чем липовый чай.
ЛАРСОНЬЕ (достает из бюро бумаги). Ну, а теперь немного поболтаем о наших делах. Взгляни на план. Вот это — нижний этаж.
БРЕВЕН. Ты все-таки настаиваешь, чтобы я продал свой Назель.
ЛАРСОНЬЕ. Я забочусь о твоем здоровье. Назель на берегу Луары. Там сырость. При твоем ревматизме — это гибель.
БРЕВЕН. Но именье, которое ты мне предлагаешь взамен, лежит на Сене. Или ты полагаешь, что Сена не такая мокрая, как Луара?
ЛАРСОНЬЕ (пожимая плечами). Взгляни на план. Твой новый дом будет расположен на высоте восьмидесяти метров над уровнем реки. Ты будешь жить над туманами, под горячим солнцем. У тебя будет пять гектаров парка, роскошный вид. Могу тебя заверить, что если ты согласишься, то это будет лучшее дело за всю твою жизнь!
БРЕВЕН (нерешительно). Но в Назеле у меня парк в восемь гектаров.
ЛАРСОНЬЕ. Еще одно преимущество! Парк в пять гектаров требует меньше расходов! Это экономно.
БРЕВЕН. Я каждое лето вылавливаю рыбы, по крайней мере, на тысячу франков.
ЛАРСОНЬЕ. И десять тысяч тратишь на лечение ревматизма. Выгодное предприятие!
БРЕВЕН. При чем лечение мне не помогает.
ЛАРСОНЬЕ. Естественно, если ты продолжаешь жить в своем Назеле. А вот переезжай туда, куда я предлагаю, и тебе не придется лечиться. Опять-таки экономия.
БРЕВЕН (в раздумье). Все это верно, но я так привык к своему Назелю.
ЛАРСОНЬЕ. Сегодня, когда ты поднимался по лестнице, я наблюдал за тобой. Ты знаешь, это просто душераздирающее зрелище!
БРЕВЕН (испуганно). Но почему?
ЛАРСОНЬЕ. Ты цеплялся за перила. Твои ноги двигались с таким трудом при чем левая никак не хотела равняться по правой. Боюсь, что она уже не выпустит тебя из своих холодных объятий!
БРЕВЕН. О ком ты говоришь?
ЛАРСОНЬЕ. О твоей любимой реке — Луаре. Еще два года, и тебя будут возить на рыбную ловлю в колясочке.
БРЕВЕН. Ты преувеличиваешь.
ЛАРСОНЬЕ. Нисколько. Я люблю тебя. Я вовсе не желаю, чтобы мой лучший друг был прикован к креслу ревматика. Как только переедешь в Рольбуаз, ты не узнаешь себя.
БРЕВЕН. Возможно. Но переезд связан с беспокойством, с большими расходами.
ЛАРСОНЬЕ. Никакого беспокойства. Дом в Рольбуазе отделан заново. Центральное отопление, парк, вода горячая, вода холодная!.. Какой уют! Тебе остается только войти в свой новый дом..
БРЕВЕН. Признайся, ты крупно заработаешь на этой сделке?
ЛАРСОНЬЕ (обиженно). Стыдись, Фердинанд! Разве ты не знаешь, что такое чувство дружбы? На этом деле я не заработаю ни сантима. Нужно же быть логичным. Я покупаю твои сырой, малярийный Назель за четыреста тысяч франков и за эту же сумму дам тебе прекрасное, сухое, благоустроенное поместье. Я рискую потерять, но чего не сделаешь для друга? При этом, повторяю, у тебя не будет никаких издержек.
БРЕВЕН. А расходы по оформлению купчей? Оплата нотариуса?
ЛАРСОНЬЕ. Хорошо. Я и это готов взять на себя.
БРЕВЕН (потрясен). О, в таком случае…
ЛАРСОНЬЕ. В таком случае, ты завтра же утром пойдешь со мной к нотариусу.
БРЕВЕН (нерешительно). Пойдем. (Заметил вошедшую ВАЛЕНТИНУ). Ты знаешь, Валентина, он берет на себя все расходы!
ВАЛЕНТИНА. Какие расходы?
БРЕВЕН. По купчей. Он во что бы то ни стало решил переселить нас в Рольбуаз.
ВАЛЕНТИНА. Вернее, ему хочется получить наш Назель.
ЛАРСОНЬЕ. Где Елена?
ВАЛЕНТИНА. Ваша жена осталось в саду. А мне стало холодно, и я вернулось…
ЛАРСОНЬЕ (недоволен). Она безусловно простудится.
ВАЛЕНТИНА. Не волнуйтесь, на ней теплая шаль.
ЛАРСОНЬЕ (успокоившись). Тогда другое дело… Чем же вы объясняете мое желание приобрести ваш Назель?
ВАЛЕНТИНА (спокойно). Тем, что там открыты железистые источники… Будут строить лечебницу, казино…
ЛАРСОНЬЕ. Какой негодяй вам это сообщил?
ВАЛЕНТИНА. Ваша жена.
БРЕВЕН. А ей кто сказал?
ВАЛЕНТИНА (указывая на ЛАРСОНЬЕ). Он.
БРЕВЕН. Но это же очень важно! Если в Назеле выстроят казино….
ЛАРСОНЬЕ. Я совсем забыл тебе сказать об этом. Одной причиной больше для твоего отъезда. Гостиницы, игорный дом… Начнется бесконечная стройка. Чего доброго проведут трамвай, и он будет останавливаться как раз перед твоими дверьми. (Подражает трамвайным сигналам, автомобильным гудкам). Дзинь-дзинь! Трах-тах! Ту-ту… Толпа, шум… И так весь день! Ночью то же самое. Прощай, тихий Назель. Ты будешь жить, как на рынке, мой друг.
БРЕВЕН. Да, но это значит, что земля поднимется в цене.
ВАЛЕНТИНА (мужу). За сколько он хочет купить Назель? За четыреста тысяч франков? Значит, это стоит миллион.
ЛАРСОНЬЕ. Вы — грабительница, Валентина! Хорошо, пусть будет восемьсот тысяч, и давайте никогда не вспоминать об этом деле
БРЕВЕН (жене). Что ты скажешь, Валентина?
ВАЛЕНТИНА. Можно.
ЛАРСОНЬЕ. Я теряю четыреста тысяч франков только оттого, что у моей жены слишком длинный язык… Однако, не воображай, что я теперь буду оплачивать расходы по купчей!
ВАЛЕНТИНА. Вы меня поражаете, Густав! Мы все-таки друзья…
ЛАРСОНЬЕ. Этой дружбе двадцать лет.
ВАЛЕНТИНА. Да, да, и я уверена, что это настоящее, искреннее чувство. Вы нас любите.
ЛАРСОНЬЕ. Очень.
ВАЛЕНТИНА. Я знаю, что, если бы заболел Фердинанд или я, вы проводили бы весь день у наших постелей…
ЛАРСОНЬЕ. Не только день, но и ночь
ВАЛЕНТИНА. Если бы Фердинанд разорился, вы дали бы ему миллион, не требуя ни процентов, ни расписки…
ЛАРСОНЬЕ (без особого энтузиазма). Может быть.
ВАЛЕНТИНА. Но как только коснется продажи или покупки,- друг исчезает, и на сцену выступает торговец. Ваше ремесло побеждает все ваши чувства. Вы готовы ободрать нас до нитки, чтобы заработать каких-нибудь сто тысяч франков..
ЛАРСОНЬЕ. Конечно, это не совсем так. Впрочем, вы и ваш муж — рантье, глупые налогоплательщики, вы не можете понять человека, который хочет заработать. Что — такое торговля? Законный способ перекачивания денег из чужого кармана в свой собственный. Я тружусь и хочу, чтобы это приносило мне пользу!
БРЕВЕН. Но твои карманы и так полым доверху. У тебя, по крайней мере, двадцать миллионов.
ЛАРСОНЬЕ. Ты с ума сошел! И половины нет.
БРЕВЕН. Допустим, что и пятнадцать. И при этом у тебя даже нет детей.
ЛАРСОНЬЕ (мечтательно). У меня есть жена — молодая, элегантная. Она тратит много денег, я ее обожаю и никогда ей ни в чем не отказываю.
ВАЛЕНТИНА (смеясь). Она мстит за нас.
ЛАРСОНЬЕ. Вы у меня вытащили четыреста тысяч франков и при этом издеваетесь. Еще одно слово, и я откажусь от сделки.
ВАЛЕНТИНА. Пожалуйста.
ЛАРСОНЬЕ (с негодованием) К счастью, я слишком люблю Фердинанда и не допущу такой ошибки.
ВАЛЕНТИНА (иронически). Густав, у вас добрая душа
Вбегает взволнованная ЕЛЕНА.
ЕЛЕНА. Свет… Комната с крепкими стенами.. Люди!.. Какое счастье — я спасена!
ЛАРСОНЬЕ (испуган). Что случилось дорогая?
БРЕВЕН. Боже мой! Как она бледна!
ВАЛЕНТИНА. Ну, говори же!
ЕЛЕНА. Нет, говорите вы! Я хочу услышат дружеские голоса. Говорите же!.. И дайте мне выпить чего-нибудь горячего.
ЛАРСОНЬЕ (в отчаянии). Простудилась! Заболела! Валентина, скорее чашку липового чая!
ЕЛЕНА. Другая на моем месте лежала бы в обмороке.
ЛАРСОНЬЕ. Да что же, в конце концов, случилось?
ЕЛЕНА. Вы понимаете… (Пьет чай). Какой ужас!
ВАЛЕНТИНА. Что случилось?
ЕЛЕНА. Ты мне дала чай без сахару.
ЛАРСОНЬЕ (кладет сахар). О, эта Валентина…
ЕЛЕНА (ВАЛЕНТИНЕ). Ты оставила меня в сиреневой аллее… Такой поэтический вечер… Я шла и подсчитывала, сколько моих приятельниц имеют больше одного любовника. Насчитала тридцать семь. Вдруг в кустах около беседки… (Пьет чай). Нет, это не липовый цвет.
ЛАРСОНЬЕ. Боже мой!
ЕЛЕНА. Это вербена. Тем лучше.
ЛАРСОНЬЕ. Продолжай, моя крошка!
ВАЛЕНТИНА. Ты невозможна!
ЕЛЕНА. Я ясно услышала, что в двух шагах от меня кто-то чихнул.
ВАЛЕНТИНА. Это была твоя собака.
ЕЛЕНА. Нет.