ЛАРСОНЬЕ. Увы, гораздо больше. Когда налоговый инспектор узнал, что я так легко могу выложить пять миллионов, он пересмотрел мои декларации за последние годы, нашел их слишком скромными. Короче говоря, он обложил меня дополнительно на миллион семьсот восемьдесят тысяч.
ЕЛЕНА. Ясно. Декларации были неправильные… Неужели всю жизнь я буду окружена только мошенниками?
Резкий звонок.
Боже мой!
ЛАРСОНЬЕ. Входная дверь… Кто бы это мог быть?
Снова резкий звонок.
Вошли. Это уже третья ступенька…
ЕЛЕНА. Третья ступенька?! Я готова надавать тебе пощечин!
Звон часов.
Четвертая ступенька!
ЛАРСОНЬЕ. Успокойся, цыпленочек, это часы бьют шесть.
Вошел АЛЬФОНС.
АЛЬФОНС. Господин и госпожа Бревен.
ЛАРСОНЬЕ. Бревен?
ЕЛЕНА. Простите.
ЛАРСОНЬЕ. Постойте… Вы уверены в том, что это не бандиты, загримированные Бревенами?
ЕЛЕНА. Он совсем сошел с ума.
БРЕВЕНЫ уже вошли.
БРЕВЕН. Не бойся, Густав, это мы. Ты можешь даже потрогать нас. Здравствуйте, Елена.
АЛЬФОНС ушел.
ВАЛЕНТИНА. Вы маниак! Вас напугало то, что мы пришли в неурочное время?
БРЕВЕН. Для этого у нас были причины.
ЛАРСОНЬЕ. Какие-нибудь новости?
ЕЛЕНА (в сторону, ВАЛЕНТИНЕ). Он пойман…
БРЕВЕН. Ты всегда называл меня глупым налогоплательщиком. Сегодня я хочу показать тебе, что я способен не только платить налоги.
ЛАРСОНЬЕ. Фердинанд, говори сразу. Мои нервы не выдерживают сейчас длинных предисловий.
ВАЛЕНТИНА. Вы можете вернуть ваши пять миллионов.
ЕЛЕНА. Полиция это обещает нам ежедневно, но я думаю, Густав никогда не увидит своих денег.
БРЕВЕН. Мы говорим не о тех миллионах, которые забрали у вас похитители Елены.
ЛАРСОНЬЕ. Так-так… А о каких же? Кто будет платить?
ЕЛЕНА. Бревен будет похищать женщин.
ВАЛЕНТИНА. Ошибаешься. Это чисто коммерческое предприятие.
БРЕВЕН. Ну, конечно. Создано, так сказать, акционерное общество по эксплуатации похищения Елены. Я председатель.
ЕЛЕНА. Эксплуатация моего похищения?
БРЕВЕН. Да. Сегодня состоялось учредительное собрание общества. Я, как председатель, уполномочен вести с вами переговоры. Если вы согласитесь, мы сегодня же подпишем договор.
ЛАРСОНЬЕ. Решительно ничего не понимаю.
ВАЛЕНТИНА. Густав, у вас куриные мозги.
ЕЛЕНА. Еще один жулик… Что мы должны будем делать?
БРЕВЕН. Сколько писем вы получили за эти дни?
ЛАРСОНЬЕ. Четыре тысячи двести тридцать с просьбой прислать фотографию или автограф; сорок шесть от кинопредприятий; двадцать одно от радиокомпаний…
ЕЛЕНА. Они хотят, чтобы я говорила перед микрофоном.
ЛАРСОНЬЕ. Шестнадцать от издательств и штук сорок от газет…
ЕЛЕНА. Почему ты не говоришь о том, что я получила шестьдесят письменных предложений руки и сердца?
ЛАРСОНЬЕ. Да. И черт знает сколько писем с просьбой денег.
БРЕВЕН. Последнее мало интересует наше предприятие. Так вот что, друзья: наше общество предлагает вам пять миллионов за право монополии. Вы ни с кем не ведете никаких переговоров. Мы сами организуем ваши выступления перед микрофоном. Мы создадим кинофильмы с вашим участием. Мы выпустим миллионы открыток с вашим изображением…
ВАЛЕНТИНА. Будут написаны книги…
БРЕВЕН. Не перебивайте меня, Валентина. Кстати, книга «В плену у гангстеров» или «Записки похищенной» уже заказаны почтенному литератору.
ЕЛЕНА. Ну, знаете, это наглость!
ЛАРСОНЬЕ. Не поговорив с нами? Не подписав договора?
БРЕВЕН. Потому что я был уверен, что мы с вами договоримся.
ЛАРСОНЬЕ. Да, если нам заплатят восемь миллионов.
ВАЛЕНТИНА. Почему не пятнадцать?
ЛАРСОНЬЕ. Потому что вы мои друзья, и я не хочу на вас зарабатывать.
БРЕВЕН. Но ты заплатил только пять миллионов!
ЛАРСОНЬЕ. А миллион семьсот восемьдесят тысяч налоговому инспектору? Затем: сыщики, решетки, сигнализация, охрана, инспектор и сейчас сидит на кухне — еще сто тысяч.
ВАЛЕНТИНА. Но это же только шесть миллионов восемьсот восемьдесят тысяч!
ЛАРСОНЬЕ. А волненья Елены? Мои переживания? Вы думаете, это стоит меньше, чем миллион сто двадцать тысяч?
ЕЛЕНА. Замолчи! Боже мой!.. Все продается… Вы даже не спросили меня… А если я не захочу?
ЛАРСОНЬЕ. Ты права, душенька. Господа, меньше чем за восемь миллионов мы этого не можем сделать. Вы же понимаете — страдания моей жены, ее Голгофа…
ЕЛЕНА. Моя Голгофа!.. Не смеши меня, Густав. Можно подумать, что я там действительно терпела лишения!
ЛАРСОНЬЕ (тихо). Не сбивай цены. Я из-за тебя всегда терплю убытки.
БРЕВЕН. Вместе с Голгофой это может пойти за шесть миллионов. Больше ни сантима.
ЕЛЕНА. Ну что ж, мы согласны.
ЛАРСОНЬЕ. Мы поторопились, Елена. Они нас грабят. (В волнении ходит по комнате, спотыкается о какой-то пакет, лежащий на полу). Что это такое? Это вы принесли, Фердинанд?
ВАЛЕНТИНА. Мы ничего не приносили.
ЕЛЕНА. Должно быть, мне прислали туфли.
Вошел АЛЬФОНС, он принес чай.
ЛАРСОНЬЕ. Альфонс, этот пакет прислали для мадам? Откуда?
АЛЬФОНС. Сегодня для мадам ничего не присылали, сударь.
ЛАРСОНЬЕ. Не мог же он свалиться с неба?
ЕЛЕНА. Кто-нибудь входил сюда?
АЛЬФОНС. Здесь никого не было… Ах, да! Здесь был рабочий, он укреплял оконную решетку.
ЛАРСОНЬЕ. Тот же, что работал всю эту неделю?
АЛЬФОНС. Нет, другой. Он сказал, что заменяет заболевшего товарища.
ВАЛЕНТИНА (в восхищении). Еще одна тайна! Фердинанд, это очень важно для нашего предприятия.
ЕЛЕНА. Вы мне надоели! Альфонс, унесите эту тайну. Сверток, конечно, забыл рабочий.
ЛАРСОНЬЕ. Осторожней! Это может быть бомба.
Все попятились.
ЕЛЕНА. Глупости! (Взяла сверток, разрывает бумагу). Боже мой!..
ВСЕ. Что?!
ЕЛЕНА. Густав, это твой чемодан.
ЛАРСОНЬЕ (хватает чемодан). Чемодан, в котором я им отвез пять миллионов!
БРЕВЕН. Открой его!
Общими усилиями открывают чемодан.
ЛАРСОНЬЕ. Мои деньги!!
ВАЛЕНТИНА (почти истерически). Вернуть пять миллионов!
БРЕВЕН. Чудовищный поступок!
ЕЛЕНА (тихо). Необыкновенный человек…
АЛЬФОНС (наклоняясь над чемоданом). Сударь, там письмо.
ЛАРСОНЬЕ. Альфонс, вы подходите слишком близко. Отойдите.
ЕЛЕНА (нетерпеливо). Дайте, я прочту.
ЛАРСОНЬЕ (разглядывая письмо). Тот же почерк… (Вскрыл письмо, читает). «Милостивый государь, я узнал, что вы переписали номера банковских билетов, приложенных к этому письму. Мне также известно, что дано распоряжение об аресте всякого, пытающегося разменять эти деньги. Разрешите сказать, что вы нечестно ведете свои дела…»
ЕЛЕНА. Он прав! Что я тебе говорила?
ВАЛЕНТИНА. Тссс…
ЛАРСОНЬЕ (читает). «Отсылаю вам эти бесполезные бумажки. Не откажите в любезности заменить их на ту же сумму золотыми слитками. О месте и способе передачи золота будет сообщено дополнительно…»
ЕЛЕНА. Где можно достать золотые слитки?
БРЕВЕН. В Гавре. Туда еженедельно приходят пароходы с золотом.
ЕЛЕНА. Густав! Тебе нужно немедленно ехать в Гавр.
ЛАРСОНЬЕ. Что?!
БРЕВЕН. Елена думает, что золото продается в порту, как рыба.
ВАЛЕНТИНА. Дорогая, золото из Гавра отправляют в Париж, в банк.
ЕЛЕНА. Тем лучше. Густав, сейчас же телефонируй в банк, чтоб тебе оставили на пять миллионов золота.
ЛАРСОНЬЕ. Вы окончательно рехнулись, моя дорогая! Вы, кажется, воображаете, что я буду повиноваться этому дурацкому приказу? Вам угодно, чтоб я вторично отдал свои деньги?
ЕЛЕНА. Не отдашь? Я буду очень рада, когда тебя арестуют.
ВАЛЕНТИНА. Густава?
ЕЛЕНА. Да. Он попался на свою же удочку. Попробуй разменять хоть один из этих билетов! Ты же сообщил номера! Тебя схватят!
ЛАРСОНЬЕ (хохочет). Это было бы замечательно! (Берет телефонную трубку). 5-65-65… Алло! Франсуа! Да, это я. Вот что, голубчик, немедленно сообщите, что деньги, которые у меня забрали эти мошенники, возвращены. Да, Франсуа, наши пять миллионов могут свободно разгуливать по стране. Сделайте это сейчас же… (Вешает трубку).
ЕЛЕНА. Слухи о том, что мой муж не очень честный человек, полностью подтверждаются.
ЛАРСОНЬЕ. Она воображает, что я опять потащусь ночью с завязанными глазами по Венсейнскому полигону. На этот раз я буду сгибаться, как верблюд, под тяжестью золотых слитков! Меня считают идиотом! (Пересчитывает деньги).
ЕЛЕНА. Я так и знала — он не отдаст денег!
ЛАРСОНЬЕ. Не надо философствовать. (Обнимает ЕЛЕНУ). У меня мои деньги, моя жена — жизнь прекрасна! Мы подпишем с тобой договор, Фердинанд!
БРЕВЕН. И это будет самое удачное дело за всю твою жизнь.
ЛАРСОНЬЕ. Оставайтесь обедать. (Запер чемоданчик в ящик бюро).
ВАЛЕНТИНА. Вам не страшно?.. Он проник сюда, несмотря на все предосторожности…
Звонит телефон.
ЛАРСОНЬЕ. Опять, наверное, из газеты. (Хочет взять трубку).
БРЕВЕН. Говорить будет наше акционерное общество. (Забирает трубку). Алло! Кто говорит? Кто?! (Прикрывает трубку рукой). Густав, тебя спрашивает человек, приславший чемодан…
ЛАРСОНЬЕ. Пресвятая дева!..
ЕЛЕНА (в восторге). Он!.. (Бежит к телефону, берет вторую трубку).
ЛАРСОНЬЕ. Алло! Благодарю вас, не плохо. А вы? Избавьте меня от ваших любезностей.
ЕЛЕНА (шепотом). Не будь с ним груб.
ЛАРСОНЬЕ. Да, я получил ваше письмо… Об этом не может быть и речи, сударь… (Вскочил). Что?!
ЕЛЕНА (у второй трубки). Какой мужчина!
ЛАРСОНЬЕ. Вы каналья! Вы невероятный каналья! Слышите?
ЕЛЕНА. Не старайся. Он повесил трубку.
ЛАРСОНЬЕ (падает в кресло). Боже мой! Как они меня терзают!
ВАЛЕНТИНА. Ну, расскажите! Скорее!
БРЕВЕН. Предупреждаю: от нашего акционерного общества не может быть никаких секретов.
ЕЛЕНА. Меня опять похитят!
ВАЛЕНТИНА. Как? Еще раз?
ЕЛЕНА. Да. Который час?
БРЕВЕН. Двадцать минут седьмого.
ЛАРСОНЬЕ. Через сорок минут!.. Он сказал: «Мадам Ларсонье будет похищена сегодня ровно в семь часов вечера…»
ВАЛЕНТИНА. Это невозможно. Кто-нибудь подшутил над вами.
БРЕВЕН. В таких случаях не предупреждают.
ЛАРСОНЬЕ. Понимаю! Он проник сюда, чтоб подпилить решетку! (Подбегает к окну, трясет решетку).
Звонки сигнализации.
Нет, все в порядке… Фердинанд, звони в полицию, в кабинет префекта, 54-61…
БРЕВЕН (у телефона). 54-61.
ЛАРСОНЬЕ (кричит). Альфонс! Где Альфонс?
АЛЬФОНС моментально появляется.
АЛЬФОНС. Я здесь, сударь.
ЕЛЕНА. Почему вы стояли за дверью?
АЛЬФОНС. Но все это так увлекательно!
БРЕВЕН. Номер занят.
АЛЬФОНС. Что вам угодно, сударь?