ЛАРСОНЬЕ (растерян). Я не знаю… Елена, не двигайся, оставайся возле меня… (АЛЬФОНСУ). Где сыщик?
АЛЬФОНС. На кухне. Ему нравится наша Жозефина, он ходит за ней по пятам.
ЛАРСОНЬЕ. Я ему плачу деньги не за то, чтобы он ухаживал за моей кухаркой…
АЛЬФОНС. Совершенно справедливо. Прикажете позвать сюда?
ЛАРСОНЬЕ. Да… то есть нет… Я не знаю.
ЕЛЕНА (насмешливо). Быть может, и сыщик не настоящий?
ЛАРСОНЬЕ. Я уже думал об этом. Постойте… Придумал! Альфонс, у нас есть веревка?
АЛЬФОНС. Веревка?
ЛАРСОНЬЕ. Ну да. Крепкая, длинная веревка. Найдите сейчас же.
АЛЬФОНС ушел.
ЕЛЕНА. Зачем тебе веревка?
ЛАРСОНЬЕ. Фердинанд, звони 54-61.
БРЕВЕН (звонит). 54-61.
ЛАРСОНЬЕ. Господа, поднимались ли вы когда-нибудь на Монблан?
ВАЛЕНТИНА. На Монблан?
ЛАРСОНЬЕ. Да, черт возьми! На Монблан, на Юнгфрау или на другую какую-нибудь гору?
ЕЛЕНА (не понимая). Нет…
ВАЛЕНТИНА. Я тоже…
БРЕВЕН (у телефона). Занято? Прошу вас, мадемуазель, как только освободится, позвоните.
ЛАРСОНЬЕ. Когда поднимаются компанией на горы, все обвязываются одной веревкой. Таким образом, если кто-нибудь срывается в пропасть, остальные его удерживают.
БРЕВЕН. Ну, и что же?
ЛАРСОНЬЕ. Мы сделаем то же самое.
ЕЛЕНА. Отправимся на Монблан?
ЛАРСОНЬЕ. Нет, только обвяжемся веревкой: ты, Валентина, Фердинанд и я. Таким образом, тебя не похитят.
ВАЛЕНТИНА. Или украдут нас всех. Тащить Фердинанда! Я им не завидую.
БРЕВЕН. Гениально придумано.
ЕЛЕНА. Я знаю, что ты меня обожаешь, что мое исчезновение повредило тебе мозги, но не теряй рассудка окончательно! Вчера сигнализация, решетка, бубенчики… Сегодня — веревка. Завтра ты меня посадишь в железную клетку, как при Людовике Тринадцатом…
БРЕВЕН. Одиннадцатом.
ЕЛЕНА. Мне наплевать на номер этого короля. Так жить невозможно! Единственное, что меня поддерживает, это то, что в семь часов вечера меня снова похитят! (Бежит в свою комнату).
ЛАРСОНЬЕ. Елена!
ВАЛЕНТИНА. Куда ты?
ЕЛЕНА. Уложить чемодан. Я не хочу на этот раз отправляться без вещей. Уже половина седьмого. Только бы эти господа не опоздали! (Разъяренная, исчезает, хлопнув дверью).
ЛАРСОНЬЕ. Вы видели?
БРЕВЕН. Мне кажется, вы оба свихнулись.
Телефонный звонок.
ЛАРСОНЬЕ (хватая трубку). Алло! Кабинет префекта? Говорит Ларсонье. Мою жену опять хотят похитить… Если это случится, полиция будет опозорена… Так… Агентов… Имейте в виду, что похищение назначено на семь часов. Сейчас шесть часов тридцать две минуты… Вооруженных?.. Больше. Человек тридцать. Собак?.. Великолепно. Больше. Штук двадцать… Ради бога, скорей! Умоляю! (Положил трубку). Тридцать полицейских, собаки… Я сделал все, что мог. Я буду защищать Елену, несмотря на все ее слова! Который час?
ВАЛЕНТИНА. Шесть часов тридцать пять.
ЛАРСОНЬЕ. Лишь бы полиция явилась вовремя.
Резкий звонок.
Это входная дверь. Кто пришел? Валентина, возьмите револьвер. Фердинанд, посмотри, что делает Елена. Не открывай двери!.. Я велел проделать глазок…
БРЕВЕН (смотрит в глазок). Укладывает вещи.
Вошел АЛЬФОНС.
АЛЬФОНС. Доктор Жермон.
ЛАРСОНЬЕ (радостно). Великолепно.
АЛЬФОНС. Я не нашел веревки.
ЛАРСОНЬЕ. Не надо веревки. Просите скорее доктора Жермона.
АЛЬФОНС ушел.
Он очень кстати.
ВАЛЕНТИНА. Конечно, он успокоит Елену.
Входит доктор ЖЕРМОН. Он тих и робок, как в первом акте.
ЖЕРМОН. Здравствуйте, дорогой господин Ларсонье. (Кланяется ВАЛЕНТИНЕ и БРЕВЕНУ). Мое почтение, мадам. Здравствуйте, господин Бревен. Простите, что я без приглашения, но быть в Париже и не пожать руки, не поздравить вас с такой радостью!.. Из газет я узнал, что мадам Ларсонье возвращена вам. Вы снова счастливы.
ЛАРСОНЬЕ. Дорогой мой доктор, я в отчаянии.
ЖЕРМОН. Случилось какое-нибудь несчастье?
БРЕВЕН. Бандиты вернули ему пять миллионов.
ЖЕРМОН. Не может быть!
ВАЛЕНТИНА. Но вместо банковских билетов они хотят получить золотые слитки.
ЛАРСОНЬЕ. И так как я им отказал, то они угрожают сегодня в семь часов вечера похитить мою жену.
ЖЕРМОН. Хвастовство! Это ведь невозможно. Вы предупредили полицию?
ЛАРСОНЬЕ. Через пять минут здесь будет отряд полицейских.
ВАЛЕНТИНА. И свора собак.
ЖЕРМОН. О чем же тогда беспокоиться? (Оглядывается с восхищением). И потом, эти сигнализации, решетки… Я вижу, вы начеку.
ЛАРСОНЬЕ. День и ночь… Садитесь, дорогой доктор.
ЖЕРМОН. Как перенесла эти волнения мадам Ларсонье?
ЛАРСОНЬЕ. До сих пор не может придти в себя. Вы надолго приехали в Париж?
ЖЕРМОН. К сожалению, я уезжаю сегодня. Меня ждут больные. Кстати, могу сообщить прекрасные новости о вашем дяде.
ЛАРСОНЬЕ (с беспокойством). Ему лучше?
ЖЕРМОН. Нет, хуже. Его умственные способности слабеют, он многое забывает. Например, он совсем забыл о вашей ссоре.
ЛАРСОНЬЕ. Великолепно.
ЖЕРМОН. Я так много рассказывал о вас и о мадам Ларсонье. Он заочно полюбил вашу жену. Он все время твердит: «Когда она приедет?» Боюсь, что завещание будет составлено не в вашу пользу.
ЛАРСОНЬЕ. То есть как это не в мою?
ЖЕРМОН. Оно будет в пользу вашей жены.
БРЕВЕН. Это одна касса.
ВАЛЕНТИНА. Вам следовало бы поехать в Марвежоль, Густав.
ЛАРСОНЬЕ. Мы это сделаем, как только все успокоится. Не могу же я бросить дело, которое мне предлагает Фердинанд. (ЖЕРМОНУ). Ужасно жаль, что вы так скоро уезжаете, доктор.
ЖЕРМОН. Да, в моем распоряжении только несколько минут. Мой поезд уходит в семь двадцать пять.
ЛАРСОНЬЕ (открыл дверь в комнату ЕЛЕНЫ). Елена, душенька! Посмотри, какой у нас приятный гость!
ЕЛЕНА (входя). Кто там еще пришел? (Увидев ЖЕРМОНА). Ах…
ЖЕРМОН (очень спокойно). Пользуюсь случаем, чтобы засвидетельствовать мадам свои лучшие чувства.
ЛАРСОНЬЕ (жене). Ну, что ты скажешь? Сюрприз?
ЕЛЕНА. О да…
ЛАРСОНЬЕ. Наш друг здесь проездом, сегодня же он возвращается в Марвежоль. Дядя хочет сделать тебя своей наследницей. Ну, доктор, как вы находите мою жену?
ЖЕРМОН. Я бы сказал, что мадам Ларсонье выглядит даже лучше, чем до похищения.
ВАЛЕНТИНА. Представьте себе, эти разбойники прекрасно обращались с ней.
ЖЕРМОН. Неужели?
ВАЛЕНТИНА. Да, да! Изысканный стол, невероятная предупредительность!..
ЖЕРМОН (скромно). О, мадам!..
ЛАРСОНЬЕ (удивленно). Что?
ЖЕРМОН (спохватившись). Я не могу поверить этому.
ЕЛЕНА. Не верить этому, значит, не верить мне.
ЛАРСОНЬЕ. С ней они, кажется, действительно были приличны, но что они делали со мной! Мне завязали глаза, приставили к виску револьвер… Но я их не испугался…
ВАЛЕНТИНА. Не преувеличивайте, Густав.
ЛАРСОНЬЕ. Уверяю вас. Один в разбойничьем логове! И я смело взглянул на них.
БРЕВЕН. Они ж тебе завязали глаза.
ЛАРСОНЬЕ. Я сорвал повязку. Несмотря на то, что у них за поясом торчали ножи, я закричал: «Сейчас же приведите мою жену!» Бормоча проклятья, пораженные моей смелостью, они привели Елену.
ЕЛЕНА. Густав, друг мой, ты смешон.
ЖЕРМОН (любезно). Вовсе нет. Господин Ларсонье прекрасно рассказывает. И так реалистически, что мне кажется, будто я видел эту потрясающую картину.
Звон.
ВАЛЕНТИНА. Без четверти семь… Это они!
БРЕВЕН. Бандиты?
ЖЕРМОН. Мне кажется, что они все-таки не станут звонить.
ЛАРСОНЬЕ (испуганно). От них всего можно ожидать.
Вошел АЛЬФОНС.
АЛЬФОНС. Вас желает видеть господин инспектор полиции.
БРЕВЕНЫ подбежали к окну.
БРЕВЕН. Улица запружена полицейскими.
ВАЛЕНТИНА. Они приехали с пулеметами!
БРЕВЕН. Вы глупы, Валентина, это аппараты для киносъемки.
АЛЬФОНС. Совершенно верно. Они просят заснять мадам перед похищением.
БРЕВЕН. Десятки фоторепортеров!.. Елена, вас может заснять только представитель нашего акционерного общества. В противном случае я считаю наш договор несостоявшимся.
АЛЬФОНС (подавая визитные карточки). Эти господа тоже просят принять их.
ЛАРСОНЬЕ (смотрит на карточки). Представители газет? К черту!
БРЕВЕН. Густав, не забывай, это все-таки пресса. Я сам поговорю с ними.
ЛАРСОНЬЕ. Идите! Скажите, что я не могу, что я стерегу свою жену.
БРЕВЕН, ВАЛЕНТИНА и АЛЬФОНС уходят.
Но там меня ждет этот инспектор полиции…
ЕЛЕНА. Что ж, пойдем к нему.
ЛАРСОНЬЕ. Ни за что! Умоляю тебя, не трогайся с места! Доктор, убедите ее, что я прав!
ЖЕРМОН. Безусловно. Мадам, вам не следует выходить из этой комнаты. В моем распоряжении четверть часа. Я охотно проведу их с вами.
ЛАРСОНЬЕ. Только что хотел просит вас об этом. Не знаю почему, но когда вы возле Елены, у меня спокойно на душе.
ЕЛЕНА. Ты прав. Я уверена, что пока доктор Жермон здесь, я не буду похищена.
ЛАРСОНЬЕ (ЖЕРМОНУ). В случае чего — револьвер лежит на бюро. (Ушел).
Пауза. ЖЕРМОН снял очки.
ЕЛЕНА. Я знала, что вы дерзкий человек, но не до такой степени…
ЖЕРМОН. Это не дерзость.
ЕЛЕНА. Назовем это храбростью…
ЖЕРМОН. Любопытством. Мне так хотелось вас видеть.
ЕЛЕНА. Это свидание может вам дорого обойтись. Насколько я помню, вы расстались со мной довольно холодно.
ЖЕРМОН. Я думал, что вы предали меня.
ЕЛЕНА. Это и в действительности было так.
ЖЕРМОН. Знаю. Мадам Менар мне все рассказала.
ЕЛЕНА. И вы пустили ей пулю в лоб?
ЖЕРМОН. Когда она увидела меня, она упала на колени, как в классической трагедии. Я не пустил ей пулю в лоб. Я передумал.
ЕЛЕНА. Значит, она жива?
ЖЕРМОН. Да. Она снова открывает пансион для девиц благородного происхождения. Будет внушать детям принципы высокой морали. Она теперь тоже станет честным человеком.
ЕЛЕНА. Почему тоже? Кто еще собирается стать честным человеком?
ЖЕРМОН. Ну конечно, я. Вы же видите, я возвратил вашему мужу пять миллионов.
ЕЛЕНА. Потребовав взамен золото?
ЖЕРМОН. Я великолепно знал, что ничего не получу. Поэтому я оставил за собой право похитить вас в семь часов вечера.
ЕЛЕНА. Как же вы это сделаете? На окнах — решетки. В нашей квартире нет потайного хода. Я не понимаю, как мы выйдем.
ЖЕРМОН. Для разнообразия — просто в дверь.
ЕЛЕНА. Дом окружен полицией.
ЖЕРМОН. Нас пропустят.
ЕЛЕНА. Хотела бы я это видеть!
ЖЕРМОН (горячо). Вы это увидите, если действительно захотите. Это будет очень нетрудно.
ЕЛЕНА. Что же вы мне предлагаете?
ЖЕРМОН. Уйти со мной.
ЕЛЕНА. А!..